Леона. Книга 2 - страница 16



В другой руке вдруг наливается холодная тяжесть. Девушка медленно опускает черные от крови пальцы и переводит на нее взгляд — обагренный кровью стилет лежит во второй ладони и тянет ее к земле.

Она пугается, подается назад и смертельная сталь вываливается из ослабевшей руки.

В просветах меж деревьями вдруг начинают проступать чужие фигуры. Они приближаются, выходят на край поляны, и Леона с ужасом узнает в них погибших в бою разбойников. Они идут к ней обескровленные, изломанные, с зияющими ранами в перепачканных сырой землей телах…

Но что-то незримое вдруг меняется, и лес начинает утягивать их обратно. С недовольным рычанием вцепляются они в деревья, с горящими огнем глазами рвутся вперед к перепуганной беззащитной девушке, и громко хрустят сухие ветви, складываясь под яростным натиском мертвецов. Но сизый туман поглощает их. И затихает нечеловеческое рычание, не слышен больше треск ломающегося от сопротивления подлеска.

Поддергивается дымкой мертвый лес — расступаются мрачные деревья, уносятся вдаль, освобождая туманное пространство. Проявляется в серых небесах мягкое солнце, прогоняя безликую хмарь. И вот нет уже страшной поляны, нет черного леса и живущих в нем мертвяков.

Девушка стоит на солнечном берегу. За спиной ее течет спокойная река, качается на мягких волнах небольшая лодочка, привязанная к деревянной пристани. А впереди на невысокой круче стоит до боли знакомая избушка. И утренний свет освещает машущего ей с крыльца Добролюба. Отворяется дверь, выходит навстречу любимая наставница. Улыбается ласково названной внучке, приглашает войти в дом.

И Леона делает шаг навстречу. И все нутро заполняет забытое тепло родного дома.

А в маленькой комнатке далекой избы, рядом с сжавшейся в постели девушкой сидит заботливая домовушка и тихо поет свою волшебную колыбельную, выплетая вокруг спящей золотистый кокон. И разбегаются в стороны густые тени от волшебного сияния охранного чаровства, убегают за порог незваные навьи гости. Спадают наведенные темные сновидения, и девушка, наконец, забывается сладким спокойным сном.

6. Глава 2.3

Минуло еще несколько дней, прежде чем Воимир объявил о своем отъезде.

— Полно! — недовольно крикнул он схватившимся в рукопашную друзьям.

Борьба давно уж шла на земле, изрядно насела на одежу желтоватая пыль.

Словцен ослабил захват и встал первым, подал руку Леоне. Она сжала протянутую ладонь, резко поднялась.

— Зачем девку жалеешь? — сердито спросил наставник.

— Как зачем — задавлю ведь, — ответил Словцен.

Проведенный в обучении год не прошел для него даром. Он и без того был силен — как никак дома-то не на печи валялся, без дела не сидел. А теперь то уж и вовсе возмужал — старая рубаха в плечах совсем узкой стала, перешивать пора.

— Ты, видно, думаешь, что при случае ее и вороги жалеть станут? — усмехнулся Воимир, сложив руки на груди. — А коли в плен попадет — на мягкую перину уложат, да на ночь сладким сытом накормят? А еще пуще — так отпустят, девка ведь жалкая.

Словцен обижено глянул на наставника — он-то не ворог ей…

— Ежели добра ей желаешь, дак во всю силу борись — пускай учится. И коли уж случится беда — дак сумеет за себя постоять.

— Я понял, — проговорил Словцен, да так, что видно было — с трудом ему ответ дался. И извиняющеся посмотрел на подругу.

Леона подбодрила его улыбкой. Она была согласна с наставником и давно уж сама о том же просила друга, но он все сдерживался: то подсечку не сделает там, где мог бы, то ударит в пол силы, то оттолкнет едва-едва…