— Лес сегодня добрый, — сказал Гостомысл, оперевшись о посох и обведя ласковым взглядом раскинувшуюся вокруг чащу.
На лице девушки отразилось недоумение. Она посмотрела на лес, но ничего особенного, что отличало бы его от предыдущих дней, не заметила.
— Иди, дитя, — повторил старец и, уже разворачиваясь обратно, добавил: — Не ждите меня к столу.
Старец повернулся к девушке спиной, оттолкнулся посохом и пошел по тропке назад в лесную гущу. Подол его длинной рубахи мягко колыхался, задевая высоко поднявшиеся травы.
Леона на доли мгновенья ощутила волну умиротворения и почти было поняла старца, но мысль эта проворной змейкой ускользнула из ее сознания, уступая место другим — медлительным и тяжелым.
Девушка развернулась и вновь пошла в сторону изб, думая о сказанных ранее словах Гостомысла. Что же хотел донести до нее учитель?.. Что она может?..
***
Лес стоит по обе стороны непролазными стенами, полный клубящегося средь деревьев сумрака. По широкой проселочной дороге низко стелется белесый туман. Длинными языками обвивается он вокруг ног. Словцен шагает рядом, но молчит. Молчит, как и все здесь… Леона пытается уловить хоть единый звук, но вокруг стоит какая-то неправильная, мертвая тишина. Даже шаги их неслышны, словно скрадываются под мутным одеялом тумана. Девушка не понимает: почему они здесь и куда идут?..
Мертвая тишина леса разрывается встревоженным граем[2]. Содрогаются деревья, потревоженные стаей ворон, покачиваются от их резкого взлета. Громко хлопая крыльями, черные птицы тяжело поднимаются ввысь и с надрывным карканьем кружат в холодных серых небесах. Девушка вздрагивает и морщится… Она косится на друга, но ему все равно до птиц, до их мрачного металлического крика — он все так же шагает рядом и равнодушно смотрит вперед. Словно неживой… Леона ежится.
Они идут молча и на душе у нее неспокойно…
Леона всматривается в серую даль и вдруг замечает одинокую сгорбленную фигуру человека, бесшумно движущегося вперед. Мужчина. Он идет по дороге шатко и медленно, словно силы его почти оставили.
Словцен впервые поворачивается к девушке, и она замирает — что-то неясное пугает ее в облике друга... взгляд?.. Но понимание это тут же ускользает... Он медленно кивает ей на путника, и они ускоряются, нагоняя его.
Они подходят совсем близко и парень кладет руку на плечо мужчины.
— У тебя все хорошо, друже?.. — неестественным глухим голосом спрашивает Словцен.
Мужчина медленно оборачивается. Плоть его тронута тленом. Лицо изъедено червями, изо рта течет багрово-черная кровь, глаза белесы и пусты. Он склоняет голову и Леона видит, как из живота его торчит клинок, а вокруг темнеет застарелое кровавое пятно. Он медленно кладет руку на рукоять и с тихим всхлипом вытаскивает из раны стилет. Ее стилет…
Леона в страхе отшатывается назад и опускает взгляд вниз. Руки ее по локоть в крови…
Мертвец протягивает ей окровавленное оружие, ухмыляется и изо рта его лезут черви.
— Пшел, прочь, нечистое отродье, — вдруг раздается громогласный приказ Ружены. И Леона в ужасе просыпается.
Наставницы рядом нет… Вокруг все так же темно.
Девушка встает с постели и, обхватив себя за плечи, идет к небольшой табуретке, где стоит таз с прохладной водой. Она опускается перед ним на колени и смывает липкие остатки кошмара. В кровать больше не хочется. Девушка садится на пол, прислоняется спиной к стене и подавлено глядит перед собой. Полумрак кажется враждебным… На душе гнусно…
