Сольных номеров Леде Вайсбейну не доверяли – он выступал в качестве партнера со «звездами» театра миниатюр. Особых перспектив роста в этом заведении не было, но Ледя учился, постигал азы драматического мастерства, чтобы потом уйти в… драматический театр.
По рассказам самого Утесова, звучный псевдоним заставил его придумать актер Ставронский, коллега по театру миниатюр. Дело было на исходе 1912 года. Вайсбейн и Ставронский загорали на Ланжероне. Неожиданно Ставронский, который был старше и опытней Леди, предложил ему сыграть в его миниатюре «Разбитое зеркало», соблазнив гонораром в 2 рубля (неплохие по тем временам деньги).
Миниатюра была незамысловатая. По ходу сюжета денщик, которого предстояло сыграть Вайсбейну, разбивал зеркало и, чтобы скрыть это от своего офицера, становился в раму, повторяя все движения хозяина, который прихорашивался перед разбитым зеркалом.
И тут Ставронский сказал, что с такой фамилией – Вайсбейн выступать невозможно. Есть, мол, в этой фамилии что-то… стариковское. И Ледя принялся выбирать псевдоним…
Слово самому Утесову: «Я бы охотно стал Скаловым, но в Одессе уже был актер Скалов. Тогда, может быть, стать Горским? Но был в Одессе и Горский. Были и Горев, и Горин – чего только не было в Одессе! Но кроме гор и скал должны же быть в природе какие-нибудь другие возвышенности. Холм, например. Может быть, сделаться Холмским или Холмовым? Нет, в этом есть что-то кладбищенское – могильный холм… Что есть на земле еще выдающееся, мучительно думал я, стоя на Ланжероне и глядя на утес с рыбачьей хижиной. Боже мой, утесы, есть же еще утесы! Я стал вертеть это слово и так и этак. Утесин? Не годится – в окончании есть что-то простоватое, мелкое, незначительное… Утесов? – мелькнуло у меня в голове. Да, да! Утесов! Именно Утесов!».
А позже придумалось и имя – Леонид Осипович.
Если с фамилией пришлось «повозиться», то имя и отчество придумались быстро. Леней Ледю звали многие партнеры по провинциальной сцене – называли, как слышалось. Все же Ледя – имя редкое, а Леня, Леонид, наоборот, достаточно распространенное. Осипович – вместо Иосифович, поскольку Осипом отца называли все знакомые, друзья и даже супруга, которую отец Утесова, в свою очередь, часто величал Марией.
Новое имя моментально прижилось. Утесов! Звучно, заметно, отлично запоминается. И владелец псевдонима, который очень скоро стал единственным именем (и был даже внесен в документы), был своему новому имени под стать. Очень подвижный, фонтанирующий идеями, смешливый, сыплющий остротами – знаменитыми одесскими выражениями, воспроизвести которые может только одессит.
Новое имя словно ракета вывело Утесова на новую орбиту. В начале 1913 года он устроился в труппу Розанова, выступавшую в Большом и Малом Ришельевских театрах Одессы. В конце того же года Утесов уже выступал в Херсонском театре миниатюр. В 1914 году перешёл в передвижной театр миниатюр «Мозаика».
Его амплуа комического актера было в то время очень востребовано. Перед началом мировой войны и вплоть до революции 1917 года в России выходило множество юмористических изданий – вроде знаменитейшего аверченковского «Сатирикона». Антрепризные труппы плодились, как грибы после дождя, словно страна старалась надышаться и насмеяться перед надвигающейся бурей.
Но о грядущих невзгодах никто, конечно, не помышлял. Просто… время было такое.
