– Идём домой, Плисона. Поговорили – и идём.
Лира зашептала, обеспокоенно озираясь вокруг. Она не любила ходить в лес, лес не принимал её, отталкивал. Только ради переговоров с Лаклошером могла она прийти сюда, да по своим колдовским делам, собрать лесные растения или грибы для зелий.
– Домой, домой! – заворковала сова, полностью солидарная с хозяйкой. Она тихо полетела в сторону садового товарищества.
Вскоре Лира вышла с опушки на поляну и побрела к участку. Сова не отставая полетела за ней. А им вслед с еловой ветки недовольно и строго глядел чёрный ворон. Едва Лира зашла в дом, ворон вспорхнул и полетел вглубь леса. Он слышал разговор Лиры и Лаклошера и спешил передать его своему другу.
Глава 2. Вечерние байки, ночные песни
– Ах, утро! Как красиво! Клот, ты посмотри, какое небо! – Джейн с восхищёнными криками разбудила меня.
Она бабочкой впорхнула в мою комнату и распахнула занавеску. Я сладко потянулась. Комната моя похожа на келью: обитая изнутри вагонкой с фанерным потолком, крохотная, со старинным письменным столом, сундуком, стулом и кровать. На стенах висели мои старые детские рисунки и выгравированные на дереве пейзажи, а на той стене, что рядом с кроватью – ковёр-гобелен с загадочным средневековым городом.
Джейн ночевала в соседней комнате, в которой обычно спала бабушка. Эта комната чуть больше моей, в ней находилась старая чугунная печь, а также тумбочка с телевизором и трюмо. Джейн сегодня оказалась ранней пташкой и даже успела приготовить нам завтрак, за что я её дружески пожурила: негоже ей, моей гостье, так беспокоиться, и завтраки должна готовить я на правах хозяйки. На что Джейн парировала, сказав, что она хотела сделать мне приятное, в благодарность за то, что я показала ей такое место. Мне дача Тёмный Лес и самой очень нравилась, и я была рада, что место сразу влюбило в себя мою подругу.
Мы съели мюсли с молоком, которые привезли вчера из города, также закусили бутербродами и запили всё ароматным кофе. В который раз замечаю, что еда на свежем воздухе естся и ощущается по-другому! После завтрака мы решили "отстреляться" по хозяйственным делам, поработать споро и быстро, чтобы потом побольше времени оставалось на отдых и приятное времяпрепровождение. Я убралась сначала в домике, потом немного на огороде, там, где попросила бабушка. Джейн собрала ягоды для компота и для закуски. Потом мы с ней сходили за водой к колодцу, находящемуся недалеко от пруда и болота.
Ближе к обеду нам удалось искупаться в пруду. Меня порадовало, что в этот раз никакие хьюги и дядюшки нико не составляли нам компанию. Пообедав, мы предались законному и заслуженному праздному безделью. Джейн решила опробовать гамак, залегла туда с книгой. Я села рядом на табуретку, с гитарой, и стала вспоминать, как на ней играть, взяла несколько аккордов и переборов. Мы не болтали, но нам было хорошо и умиротворительно вместе сидеть, молчать, заниматься такими вот неспешными спокойными хобби.
Через какое-то время я увидела, к своему неприятию, соседушку – Хьюго. Он пожирал смородину с куста, засовывая её с барским видом себе за откормленные лоснящиеся щёки. И ладно бы – просто бы кушал себе на здоровье. Так нет же! Вовсю глаза пялил на нас через забор, будто мы с Джейн тут нудистский пляж устроили. Я посмотрела на него молча, продолжительно и тяжёлым взглядом. Он нагло заулыбался. Так и есть, всё тот же кретин, каким и был. Наверняка задумал какую-то гадость! А лет-то ему сколько, восемнадцать? А может, не злиться на него надо, а пожалеть, он ведь даун, умственно отсталый? Я решила не обращать на него внимания – нечего тратить драгоценную энергию на таких людей. Терпеть Хьюго осталось недолго – выходные закончатся, и родители увезут своего ненаглядного мальчика обратно в город дышать пылью. Завтра Хьюго тут уже не будет.
