Чужак забавно сморщил нос и хмыкнул, почти засмеялся. Я мысленно отвесила Арни заслуженный подзатыльник.
— Живого, значит. Поздравляю, нашла, — легко, как произносят случайную, ничего не значащую ложь или единственную возможную правду, ответил он. — Что дальше?
Чужак улыбнулся, наша маленькая игра продолжалась. Я была в ней отнюдь не кошкой, но пока еще и не мышкой. Просто у него оказалось больше опыта. Но я очень быстро училась.
— Докажи, — улыбнулась я ему в ответ.
Смогла его удивить, он меня — нет:
— Мне нечего доказывать тебе. — Улыбка пропала, голос стал серьезным, взгляд зеленых глаз — строгим и слегка осуждающим.
— Значит, я получила ответ, — пожала плечами я.
Лицо его посерело. Ох уж эта мужская гордость.
Медальон на его груди вспыхнул и погас. Я растерянно подняла было руку, чтобы протереть глаза, но не донесла ее до лица. Может быть, вспышка мне всего лишь померещилась, я не вовремя моргнула или за лесом собиралась гроза…
— Что это было?
Чужак в который раз проигнорировал мой вопрос. Глаза его потемнели, почти почернели, чтобы через пару мгновений снова налиться ярким зеленым цветом. От этого стало по-настоящему жутко. Мне захотелось развернуться и бежать отсюда куда угодно, лишь бы поближе к другим людям. Игра не закончилась, она превратилась в охоту. Правила изменились.
— Ты пришла к колдуну за спасением, потому что больше нигде не смогла его получить.
Чужак шагнул вперед, схватил меня за правое запястье и бесцеремонно повертел его, разглядывая руку. Кисть я перевязывала платком, поэтому сейчас только он мешал моим ногтям впиться в ладонь: так сильно я сжала кулак.
— Разожми пальцы, — прошипел чужак мне в лицо.
Я дернулась, пытаясь вырваться, но держал он крепко. Разжала.
Он содрал платок, не потрудившись его развязать, и швырнул на землю. Мерзко цокнул языком. По моему указательному пальцу, через ладонь до запястья проходила черная полоса. Чужак мельком взглянул на нее, потратив лишь долю секунды, которой, видимо, оказалось достаточно, и отшвырнул мою руку. От толчка я отступила назад, едва сохранив равновесие, чтобы не шлепнуться в пыль рядом с платком. Прижала ладонь к груди.
— Маленькое проклятие, — оценил он. — Скучно.
— Сними, — прошептала я: голос пропал. Теперь я верила, что чужак был тем, кем представлялся.
— Такое не снять, — холодно отрезал он. — Ты нашла колдуна и получила свой ответ. Больше не приходи.
Это не было ни просьбой, ни приказом. Я получила… разрешение.
Внутри поднялась волна возмущения. Возмущения и искренней, почти детской обиды. Каждый миг меняющийся образ незнакомца никак не желал укладываться у меня в голове. С каждым новым действием, с каждой новой фразой чужак казался мне то добрым, то злым, то порядочным, то подозрительно ненадежным, то притягательным, то страшным. Я испытывала жгучую, почти болезненную необходимость разобраться. Выяснить, кто он такой. Узнать поближе. Может быть, вспомнить…
Он не дал мне возразить. Просто развернулся и пошел в дом.
— Постой, — бросила я ему вслед, но он не задержался, не обернулся, просто захлопнул за собой дверь, словно растворился и исчез из нашего гадкого мира. Ничем не выдал, что услышал меня. Я чуть не взвыла, сжав кулаки. Обида сменилась разочарованием, а оно, в свою очередь, злостью. — Ну и шрат с тобой!
«Встретимся мы с тобой еще на одной улочке, Хюрбен маленький, она у нас единственная, — мысленно пообещала я. — Придет время. Я еще узнаю, что тебе здесь понадобилось».
