Лестница №8 - страница 5



Над домами встаёт светило,
Сокращая длину теней.
Но под солнцем так мало места…
Я леплю кренделя из теста
Утомительно вязких дней —
Жизнь не даст не испачкать руки.
Замесив из тоски и скуки
Незатейливую судьбу,
Отправляю в духовку форму…
Смысл процесса как код смартфона —
Из набора случайных букв.
В телешоу фастфудом кормят:
«Будь как мы! Соответствуй норме!
Мы укажем, куда идти!».
Чтобы там ни твердили в прессе,
Смысл процесса – в самом процессе.
Путь важнее конца пути.
Срок пришёл подавать на ужин
Сдобу – ту, что сгорев снаружи,
Изнутри недопечена
(Впрочем, если посыпать пудрой,
Как советовал кто-то мудрый,
Будет съедена и она).
Объясните народным массам,
В чём свобода свободной кассы,
Сидя в тёплом своём углу.
Пусть невзрачно моё застолье,
Буду есть то, что сам готовлю.
Добрый вечер. Прошу к столу.

Призрачное

На холодных ступенях, ведущих на дно Фонтанки,
Пили горькое зелье, в туман опускали ноги.
Проникали сквозь прошлое, видели жизнь с изнанки,
В постижении истины были почти что боги.
Ожидали, что призраки выплывут из тумана —
Беспокойные духи языческих финских кладбищ.
И за плеском волны то ли слышали зов шамана,
То ли Баха из окон под звук фортепьянных клавиш.
Изрекали сакральные тексты высоким слогом,
Наблюдали, как сквозь непроглядную муть и темень
То ли фары машин пробивали себе дорогу,
То ли волчьи глаза из ушедших времён блестели.
Утверждали, что явь иллюзорна под небесами.
Что действительность – бред, что реальности быть не может.
И с клочками тумана к утру растворились сами.
И придуманный мир вместе с ними растаял тоже.

Внутренняя судьба

Мы жили у Семи мостов на улице Садовой.
И в нашей комнате простой, обставленной кондовой,
Но милой мебелью, горел весь день ночник старинный.
И детский голос во дворе истошно звал: «Кристина!
Ты выйдешь?». И кленовый лист на подоконник ловко
Ложился под пичужий свист. И курица в духовке
Чадила душно оттого, что нами позабыта.
А мы, не помня ничего – ни общества, ни быта —
День напролёт, в руке рука, держались друг за друга.
Не видя в свете ночника ни Севера, ни Юга,
Мы жили внутренней судьбой, от посторонних втайне.
Лишь я и ты. Лишь мы с тобой. И капель звук хрустальный…
Опять их музыка слышна, мелодия не смолкла.
Я снова сяду у окна, чтоб наблюдать сквозь стёкла
Поры осенней благодать в её исконном виде.
И терпеливо стану ждать, когда Кристина выйдет.

Дорога

Было время, он с искренним сердцем боролся за истину,
Справедливости в мире искал до разрыва аорты.
И летел, как по трассе, вперёд беззаветно и выспренно,
Веря в то, что архангел сразит-таки злобного чёрта.
Но с годами всё больше уступок, всё меньше горения.
То его предавали, то он подставлял… Понемногу
Ощущение жизни менялось. С течением времени
Скоростной автобан обращался окольной дорогой.
Наступила пора: жизнь предстала в беспафосном облике.
Он уже не боролся, поскольку и сам был порочен:
«Этот мир век от века живёт одинаково подленько.
Просто есть времена, что страшнее, а есть, что не очень».
Путь тяжёл и далёк. То в компании, то в одиночестве
День за днём пролетают – ненастный сменяет погожий.
Он стареет. А надо б мудреть. Но надеяться хочется,
Что успеет понять: этот мир – ни плохой, ни хороший.

Рефлекторное

Всё делаешь, как и в былом году.
Привычка – такая сука…
Мусолишь купюры, берёшь еду
И прёшь до квартиры сумку.
Садишься на кухне к столу. Потом
Выкладываешь пакеты
И банки. И ловишь себя на том,
Что снова её конфеты