Как он и предполагал, обмен веществ у них замедлился, но первые признаки истощения уже появлялись.
Тщательно исследовав два первых этажа, Остап поднялся на третий и просто не смог пройти мимо одной из палат.
Девушка, лежавшая на кровати, выглядела так, будто уснула только вчера. Её кудрявые волосы рассыпались по подушке, из губ вылетали крохотные облачка пара.
Когда Остап обнаружил, что у неё лёгкая кома, он укрыл её тёплым одеялом и пошёл в ближайший магазин бытовой техники. Пару кварталов он вёз на тележке обогреватели. Потом установил их под окнами – и в палате стало теплей.
С тех пор он каждый день приходил проверять её состояние, вводил витамины, питательные вещества и лекарства. В перерывах он читал об уходе за больными в коме. Несколько раз оставался ночевать прямо в палате, опасаясь, что она проснётся одна. Сегодня утром Майя задышала глубже и неожиданно пришла в себя.
Остап прошёл по пустому холлу гостиницы. Бросил взгляд на разбросанные вещи в комнате ожидания с длинными кожаными диванами. Вся компания решила расположиться прямо тут. Никому не хотелось подниматься выше и заходить в номера, никто не желал первым наткнуться там на жуткие сюрпризы.
У барной стойки кто-то звенел посудой. Остап устроился на высоком крутящемся стуле. Присвистнул.
Девочка за стойкой, с перекинутым через плечо полотенцем, обернулась не сразу, сначала критически взглянула на чистоту бокала в руках.
– Играешь в бармена? – спросил Остап.
– А что мне ещё остаётся? В фильмах они так ловко крутят эти бутылки в руках, – ответила Нелли.
Остап перегнулся через стойку, увидел на полу осколки.
– Вижу, ты тренировалась.
– Да… На пустых бутылках, – зевнула Нелли. – Бэлла сказала, что если я разобью хотя бы одну бутылку с алкоголем, она меня прихлопнет.
– Теперь вино и коньяк найти так же сложно, как свежую еду. А наша Бэлла – большой ценитель того и другого. Кстати, где она?
– На экскурсии.
– Снова?
– Да. Нашла в книжном новый путеводитель и рыщет по Петербургу.
– А ты почему не с ней?
– Надоело. Хочешь выпить?
– Ты, надеюсь, не прикладывалась?
– А что, мне нельзя? Нет восемнадцати? Закон запрещает? Нет больше людей и нет законов.
Остап поёрзал на стуле.
– Где-то я это уже слышал.
– Не бойся. У меня опять обострилось обоняние. Я только понюхала содержимое одной из бутылок и сразу её закупорила. А тебе налить виски?
– Ты что, пытаешься меня сегодня споить?
– Нет, просто я хочу попробовать пустить по стойке стакан, как в вестерне. Так, чтобы ты поймал его рукой.
– Честно говоря, – Остап потянулся, – есть что праздновать.
– Да? – встрепенулась Нелли. – Ну-ка выкладывай.
– Спящая красавица проснулась.
– Вот как! – Девочка быстро открутила пробку, налила полную стопку.
– Нелли, я не буду играть в…
Стопка проехалась по стойке, не расплескав ни капельки. Остап схватил рукой воздух, послышался звон бьющегося стекла.
– Нелли, – нахмурился Остап. – Давай не будем крушить чужое. Люди ещё могут проснуться.
– Ещё могут? – повторила она равнодушно. – Ну, как только ты придумаешь, как их разбудить, я сразу перестану. Так что там с твоей зазнобой?
– Что? Перестань так её называть!
– Ладно-ладно, пойдём к ней. Поговорим, узнаем, что она помнит. Может, в этом городе станет чуточку веселее.
– Ничего она не помнит. И сейчас она спит.
Нелли сложила руки под подбородком и пролепетала:
– Неужели она тебе ни словечка не сказала? Даже «спасибо»?
