Летающий архиерей - страница 6
(после поездки в Москву. – И. Л.) в белом клобуке в сане Митрополита Литовского и Виленского, Экзарха Латвии и Эстонии. Отношение к нему было осторожное, хотя все видели в нем исключительного служителя Церкви. Он замечательно служил, быстро навел порядок, и как-то не чувствовалось, что владыка боится советской власти. Митрополит Сергий, несомненно, привлекал людей к церкви. Ему в то время было только 44 года, с трудом верилось, что он приехал из Советского Союза. Невольно у людей появилась надежда, что раз в СССР может быть такой архиерей, то могут быть и такие священнослужители. Но были среди прихожан и те, кто владыке не доверял.
С приездом владыки, особенно после того, как он остался в Риге, число молящихся увеличивалось с каждым днем. Служил он прекрасно, голос у него был чудный, все сослужившие ему пели – от старшего священника до самого маленького жезлоносца – и пели не хуже хора… В одной статье, которую я получил из Риги, когда исполнилось 50 лет со дня смерти владыки, его жезлоносец писал: «Он был величественным архиереем. Выше среднего роста, в меру полный, с длинными слегка вьющимися волосами, он производил царственное впечатление, особенно когда стоял на кафедре в полном облачении в окружении многочисленного духовенства или когда с посохом в руках выходил из алтаря» (Герич А. В. Трагическая судьба митрополита Сергия (Воскресенского) // Новый часовой. 2004. № 15–16).
Масштаб личности экзарха Сергия невероятен. Он оставался верен своему духовному наставнику митрополиту Сергию, но как-то ошарашил отца вопросом: «Вы знаете, кем был митрополит Антоний?» – имея в виду митр. Антония (Храповицкого), возглавившего Русскую Зарубежную Церковь по благословению патриарха Тихона. Отец в смятении не знал, как отвечать. А владыка Сергий говорит ему: «Это настоящий Отец Церкви». Сам экзарх Сергий был и князем, и воином Церкви. Он бесстрашно противостоял и советской, и немецкой разведке, говоря: «Если с НКВД справлялись, с этими колбасниками и подавно справимся». В память врезались два его богослужения в каменном соборе монастыря: молебен по случаю провозглашения Смоленского воззвания генерала Власова, когда ощущался особый подъем среди молящихся, невозможное казалось возможным, и виделась Россия, сбросившая с себя советские оковы; и второе – на Страстной неделе – Чин омовения ног Апостолов: в темном каменном сыром соборе владыка Сергий, преклоня колени, умывал ноги двенадцати священникам.
По поводу того, что экзарх остался в Латвии во время немцев, ходило много кривотолков. Но ведь долгом архипастыря было оставаться со своей паствой.
Александр Гаврилин справедливо пишет, что несомненными заслугами Экзаршего управления были: окормление советских военнопленных летом – осенью 1941 года (в конце 1941 года немецкая администрация запретила богослужения в лагерях для военнопленных); работа Псковской православной миссии в 1941–1944 годах (разрешение на посылку миссии было получено в августе 1941 года; до возвращения советских войск миссия открыла в северо-западных областях около 400 церквей); организация духовной и материальной помощи российским беженцам на территории Прибалтики в 1943–1944 годах.
Впервые немецких солдат мы увидели, когда они привезли под конвоем русских военнопленных в монастырь на «земляные работы». Устроено это было с тем, чтобы пленных накормить. В то время хлеб выдавался по буханке на человека, все бросились покупать хлеб. Впервые и меня направили в пекарню через улицу от монастырской ограды. Я почувствовала себя взрослой. Контраст между немцами и изможденными, в лохмотьях, пленными был разителен.
Похожие книги
