– Откуда? Да вы сами на себя гляньте!
– Договорились, дома непременно посмотрюсь в зеркало, – граф с улыбкой поднес руки к лицу, разглядывая их. – Но сейчас не вижу ничего необычного.
– Да надо ведь не просто смотреть! – снова перебила я. Меня словно несло по кочкам, я не могла остановиться. – Надо вот эдак, прищурившись, чтобы все перед глазами расплываться начало. Ну? Поглядите на меня, видите? Я – водоворот!
Молодой господин кивнул и чуть прищурил глаза.
– Знаешь, – сказал он, – я вижу только маленькую замерзшую девочку. В тебе и вправду словно волчок кружит, – ты, видно, первая в селе непоседа? Но ты действительно веришь в то, что говоришь: про вихри и прочее… Иначе зачем бы ты пришла сюда в такую рань?
Барин поднялся с камня, и теперь я смотрела на него, запрокинув голову. Каким бы ни был он молодым, но он был выше моих отца и братьев; в свете рассветного солнца его растрепанные волосы слегка отливали золотом, словно окружая голову нимбом. Еще бы добавить крылья и огненный меч…
– Вот, накинь на себя, – сияющий ангел протягивал мне кафтан из плотного сукна. – Совсем завернись, с ногами. И сядь на камень, он теплый.
Я застыла на месте. Только теперь я поняла, что мне и впрямь холодно: мокрая рубашка ледяным полотном охватывала щиколотки, пальцы ног сводило от росы, ныли свежие царапины. Помимо моей воли кафтан теплой тяжестью упал мне на плечи, а потом словно какая-то неведомая сила подхватила меня и перенесла на камень… Там я и осталась сидеть: поджав под себя ноги, стуча зубами от холода, пытаясь унять дрожь и непонятную слабость. Потом пришло тепло: солнце подымалось все выше, пригревало все сильнее, да и теплая одежа не давала теплу от меня улетать.
– Ну так что, водоворот? Ты заблудилась – или, может, из дому ушла? – молодой граф сидел на корточках рядом с камнем, теперь его лицо было вровень с моим. – Расскажи, не бойся.
– Не заблудилась, нет… – я сделала попытку скинуть его кафтан, но барин взялся за рукава, запахивая его на мне поплотнее. – Я шла к вам. Вас предупредить…
– Предупредить, что я вихрь, и что опасен для людей, – он снова улыбнулся. – Мы вернулись к самому началу. Выходит, ты меня боишься?
– Нет, не боюсь вовсе, – я помотала головой. – Вы добрый, зла никому не желаете. Только вот… Вихрю чуть быстрей закружить – и в небо…
Все мои слова куда-то подевались, зато кровь – вот она: жаркая волна под кожей щек.
– Вот, значит, как, – барин усмехнулся, глядя на меня. – Это многое объясняет, спасибо. Ну что же, обещаю тебе, что не уйду с земли, покуда… – он призадумался.
– Покуда что? – робко спросила я.
– Ну, скажем, пока курносый нос смотрит дырочками в небо, – все с той же едва заметной усмешкой он слегка щелкнул меня по носу.
От досады у меня аж слезы подкатили к горлу. Все же не верит!
– Это не шуточки! – почти выкрикнула я. – У меня бабка – ведьма, она мне все про вихри рассказывала… Что всякий вихрь, он… – я еле сдержалась, проглотив слово «не жилец». – Вот и ваша матушка…
Я оборвала себя: покойную барыню в этом страшном месте поминать точно не стоило, да и сыну ее каково это слышать?
– Верно, – уже без улыбки кивнул барин. – Матушка. И братья. А теперь я, ты, твоя бабушка-ведьма… Все колдуны, так? Всяк рожден с грехом первородным, а мы, выходит, с двойным… Значит то, что происходит с нами, – жестоко, но справедливо.
– Вам надо… – умоляюще прошептала я, – надо знать все это, чтобы себя уберечь. Не
