Лети за вихрем - страница 18

Сейчас лысая вершина проклятого холма была освещена восходящим солнцем, тогда как в долинах были полумрак и туман. Преодолев самую крутую часть склона, я, задыхаясь, вскарабкалась на самый верх, оказавшись словно в широком круге света… И поняла, что я на холме не одна. Страшный камень, древний черный жертвенник, лежал в десяти шагах от меня, под огромным старым дубом, – а на камне сидел человек. Точнее, совсем молодой парень: тощий, долговязый, с целой гривой растрепанных черных волос. Я так и замерла на месте, стараясь дышать потише, потому что в следующее мгновенье разглядела, кто это пришел сюда ранним утром: боком ко мне, чуть наклонившись и вытянув вперед ноги, на черном камне сидел молодой граф Альберт.

***

В руках барин держал какую-то травинку и пристально ее разглядывал, – похоже, моего появления на холме он вовсе не заметил. Вот к чему было все это: я искала случая поговорить с молодым господином – и теперь встретила его в лесу.

Только как начать разговор? Чары таинственного зова рассеивались, уплывали с клочьями тумана. С минуту я стояла молча, не в силах побороть робость, потом пришли досада и злость: что ж я, зря бежала утром через лес, царапалась о бурелом, мокла в ручье? И вот на остатках смелости, на подкатывающей волне злости я шагнула вперед.

– А… А что вы делаете? – конечно ничего глупее я сказать не могла.

Он обернулся на мой голос, и только после этого я запоздало сообразила поклониться и пробормотать:

– Здравствуйте, барин…

– Здравствуй, дитя, – молодой господин смотрел на меня с интересом, словно на любопытную лесную диковинку, и улыбался самыми уголками губ. – Ты здешняя вила?

– Я… Нет. Я из Кдыне… – кровь жарко прилила к лицу: наверно, я покраснела до ушей.

Что еще сказать? Барин молчал и все так же едва заметно улыбался. Я прищурилась…

Вихрь, светящийся вихрь кружил над Страшным камнем, проходя сквозь ствол дуба. Вихрь, опасный для всех, а прежде всех – для себя самого, – и сердцем этого вихря был красивый черноволосый парень, который сидел напротив меня, улыбаясь и рассеянно вертя травинку длинными пальцами… Откуда и взялась смелость, – не думая больше ни о чем, я сказала то, что занимало мои мысли, так как было перед глазами:

– Вы знаете, что вы – огненный вихрь?

– Вихрь? – черные брови чуть двинулись кверху, полуулыбка стала улыбкой. – Почему именно вихрь? Может я, скажем, гром небесный? Или дух короля Крока?..

– Никакой вы не дух! – перебила я. – Все люди кругом – тихие омуты, есть водовороты, – их меньше, а есть вихри, – их совсем мало.

– Интересная теория, – его улыбка стала шире, травинка выпала из пальцев. – Правда необычно, я бы даже записал это. В тихом омуте, как положено, водятся черти, в водоворотах, скажем, русалки… И только вихрь всегда одинок… И что же дальше?

Молодой барин смотрел насмешливо: что, мол, взять с глупой девчонки, к чему ей верить? Глаза у него были почти черные, словно самые глубокие озера в полночь, только на сей раз не грустные и безнадежные, как у смертельно больного, – а хорошие ясные глаза человека, который хочет жить… «Не жилец, – снова прозвучал в памяти голос моей бабки. – Дунет ветер, – взлетит к небу, и не воротишь».

– Это – не… как вы там сказали! – выпалила я. – Это – чистая правда! И это не просто важно, – это опасно!

Он примирительно поднял руку:

– Ладно, как скажешь. Откуда же ты узнала, что я – тот самый опасный вихрь?