– Практически вся Самарская Лука была пожалована императрицей Екатериной братьям Орловым и стала нераздельным графским имением с центром в селе Усолье. Управлять имением стал старший из братьев – граф Иван Григорьевич Орлов, с помощью управляющего Мещеринова Афанасия Ивановича. Постепенно были отстроены конный завод на 30 лошадей лучших пород, винокуренный завод, водяные мельницы, салотопенный и мыловаренный заводы.
После усадьба и большая часть земель перешли во владение младшего Орлова – Владимира Григорьевича, как единственного из оставшихся в живых братьев.
В то время все строения в Усолье были деревянными, и в 1812 году их поглотил пожар, разыгравшийся по вине местного дьякона. Вот тогда стараниями сына Владимира Григорьевича – Григория Владимировича, и был возведён каменный графский дом-дворец, напоминающий средневековый замок с тремя домами и воротами между ними. В дворцовый комплекс входили здание конторы, каменный флигель для управляющего, два каменных дома для лекаря и аптеки, а также большой конный двор. Была и псарня на 300 охотничьих собак, и птичий двор с обученными охоте соколами и ястребами, а также зверинец с медведями, волками и лисами.
Окончание строительства произошло уже при внуке Владимира Орлова – Владимире Петровиче Давыдове, который стал новым владельцем усадьбы. Он был сыном дочери Владимира Григорьевича, Натальи (в замужестве Давыдовой), и впоследствии выхлопотал право носить графский титул и двойную фамилию – Орлов-Давыдов. Вот при нём-то, Усолье пережило пору расцвета.
Владимир Петрович предложил желающим немного и осторожно исследовать руины, показал обнаруженный дымоход, который доказывал, что в графском доме были тёплые полы. Самым смелым разрешил заглянуть в подвалы – огромные, проходящие под всем домом.
Обмолвился он и о том, что после революции местные растащили, что могли, но особых ценностей в доме не было найдено. То ли последний владелец успел всё вывезти, то ли (и в эту версию верило большинство местных жителей) спрятал. Поэтому долгое время ходили слухи о кладе. Но, увы, никаких подтверждений не нашли. Если клад и был, то он мог быть спрятан, где угодно, даже за пределами Усолья.
Когда Владимир Петрович повёл экскурсантов осматривать другие сохранившиеся постройки усадьбы – контору и конюшни, где разводили знаменитых орловских рысаков, появилась Лина.
– Привет, – кивнула она Максу.
– Привет, – обрадовался мальчик и отстал от экскурсионной группы, переключившись на девочку.
– Как экскурсия? – спросила графиня.
– Здорово! – ответил Макс. – Как будто в прошлом побывал. А вот интересно было бы и, правда, в прошлое попасть, чтобы увидеть особняк во всей красе, с мебелью, вещами там всякими… – помечтал Максим.
Лина хмыкнула и сказала:
– Могу тебе устроить небольшую экскурсию в прошлое, – и поманила его за собой.
– Куда мы? – спросил Максим.
– Увидишь, – ответила девочка.
Вскоре ребята оказались перед одноэтажным деревянным домом, с табличкой.
– Музей, – прочитал Макс и улыбнулся. Обхитрила она его.
– Ага. Зайдём чуть позже, – сказала Лина и увлекла его во двор.
– Ого, что это?! – воскликнул Макс, приближаясь к огромному металлическому чану. Диаметром метра три, он возлежал на камнях, образующих ров.
– Это старинный котёл для выварки соли, – объяснила Лина. – Здесь же долгое время добывалась поваренная соль (отсюда и название села). Прямо под котлом разжигали огонь, – девочка указала на ров-очаг, выложенный камнями. – Представляешь, на то, чтобы вскипятить соляной раствор, уходило несколько дней! Люди, сменяя друг друга, поддерживали огонь и помешивали содержимое котла. А после закипания вливали туда холодный раствор и выгребали выпавшую в осадок соль, чтобы высушить на железных листах.
