Макс обошёл котёл, потрогал его, заглянул внутрь. Да, такое вряд ли ещё доведётся где увидеть!
– Кстати, летом в Усолье проводится соляная ярмарка, как память о прошлом. Приезжай, посмотришь. Твоя мама включила посещение ярмарки в список мероприятий для отдыхающих.
– Угу, – отозвался Максим.
– Пойдём, – позвала Лина, – Одна из экспозиций музея посвящена истории усадьбы Орлова-Давыдова.
В музее Лина показала ему макет усадьбы, такой, какой она была раньше, со всеми постройками, и старые фотографии.
– Смотри, это библиотечный шкаф середины девятнадцатого века, – показала девочка на экспонат, примостившийся у одной из стен комнаты.
– Из усадьбы? – поинтересовался Максим, подходя к шкафу и проводя рукой по его деревянному, вероятно, дубовому боку. Здорово, что тут нет ограждающих лент: ведь потрогать старинные вещи – это все равно что прикоснуться к прошлому.
– Ага, – кивнула Лина.
Макс попробовал приоткрыть дверцу – увы, заперто.
– Внутри остатки столового сервиза, а также дневник самого графа с указаниями по обустройству имения, – голосом заправского экскурсовода добавила девочка.
Макс невольно улыбнулся: видно, от отца нахваталась, а может, это у них семейное?
– Посмотри сюда, – девочка подвела его к странной вещице, состоящей из трёх цилиндров и колеса, как у старой швейной машинки.
– Что это? – спросил Максим.
– Станок для глаженья скатертей и салфеток, – продолжала Лина, будто и впрямь вела экскурсию. – Смотри: здесь герб Великобритании. Очень ценная вещь. Говорят, во всем мире он такой единственный остался.
Глава 4.
Семейная реликвия
Макс и Лина вышли из музея, когда экскурсионная группа к нему только приближалась. Лина махнула отцу рукой. Владимир Петрович, не прекращая рассказывать туристам местные истории, погрозил детям пальцем.
– Жарко, – сказал Макс и вынул бутылку из рюкзака. Вода была тёплая.
– Пошли к нам, у нас компот есть в холодильнике, – предложила Лина.
В доме было прохладно. Макс с любопытством оглядывался: раньше ему не доводилось бывать в настоящих деревенских домах.
– Это старый дом? – поинтересовался он.
– Ну не со времён первого графа, основавшего здесь усадьбу, – улыбнулась Лина.
– А со времён графа ничего нет? Ты говорила, что во многих домах что-то имеется: у кого тарелка, у кого комод.
Лина пожала на его замечание плечами.
– Странно, что в семье, работавшей в усадьбе, совсем нет вещей того времени, – заметил Макс.
– Может, и были. Да отдали их в музей, – ответила девочка. – Да и вообще, мой предок, помощник управляющего, при службе жил во флигеле при усадьбе.
– Понятно, у вас о том времени воспоминаний не осталось, – протянул Макс, и Лина почувствовала в его голосе разочарование.
– Ну, тарелочек-ложечек из графской усадьбы у нас действительно нет, – фыркнула девочка после небольшой паузы. – У нас есть вещь покруче. Семейная реликвия, передаваемая из поколения в поколение.
– Вот это да! Как интересно! – оживился Макс. – И что это такое?
Воцарилось молчание. Прищурившись, Лина смотрела в окно, как будто задумалась: достоин ли Макс быть посвящённым в семейную тайну.
Максим пил компот и терпеливо ждал, а внутри сгорал от любопытства. Но не выпрашивать же у неё. Как-то невежливо.
Лина, видимо, вынесла свой вердикт относительно Макса и стремительно ушла в комнату. Вернулась, спустя минуту, держа что-то-то руках.
– Я тебе покажу, – отрывисто сказала она. – Вот.
