Лето в стране неприкаянных фей - страница 7

Лето, с оружием войны была незнакома,

Не умела обращаться с изящным клинком.

Сердце билось от сомнения и страха:

Ее вера не позволяла ей жизни лишать.

То мало значило для Рыцаря Лесного.

Как дерево гибкое выпрямлялось всегда,

Продолжая тянуться к цели, как к солнцу,

Он, двигаясь вперед, преграды огибал.

Говорил он ей: «Лишь невинная дева

С помыслами чистыми сможет победить

Чудовище в пещере, однако, знать должна:

Грань между героем и чудовищем тонка».

Молвил Рыцарь: «Здесь мы разделимся.

Как в заколдованную пещеру войдешь ты,

Я не смогу прийти на помощь, ибо оттуда

Ни один мужчина не возвращался живым».

Рыцарь покинул Лето у заросшего входа,

Обещая ждать, сколь бы ни длился ее поход.

Пусть она вернется в иное время и место,

Лес вездесущ и вечен, он дождется ее там.

Слабо утешало, что ей не грозит опасность,

Ибо женщина из человеческого рода она.

Что мнили о них существа вне времени?

Какую силу они углядели в хрупкости ее?

Ответы поджидали в пещере погибели,

Где мог быть спрятан ход в Страну Фей.

Лето услышала голосов далекое эхо,

Навсегда потерявшихся где-то в ней.

В пещеру, пропитанную древней силой,

Она ступила туда, куда Рыцарь не смел.

Последние врата, оставленные человеком,

Бессердечное чудовище охраняло их.

В глубине пещеры, среди россыпи цветов,

Пробивающимся света лучом озаренная,

Нимфа божественной красоты сидела одна

На груде костей, но не была чудовищем.

Отчего она заливала кости росой слез?

Была ли она жертвой, пленницей мрака?

Или раскаяние переполняло глаза ее,

Когда она смотрела на потерянные жизни?

Лето не могла примириться с легендами

О чудовищах в облике прекрасных дев,

Они насилие над невинными одобряли,

Давали повод отродьями женщин назвать.

Но также они о женской силе напоминали,

Смиренной лишь к естественности своей,

Первозданной дикости, очерненной веками,

Неудержимой, что еще могла вдохновлять.

Лето выронила меч, в Нимфе мощь почуяв,

Запретную мощь, какой так не хватало ей.

Меняя свою историю, Лето меч отбросила,

Согласная, чтоб за ослушанье мир убил ее.

Лето испытывала пугающее притяжение,

К Нимфе невольно приближалась пока.

Болезненно осознавала причину, почему

Ни один мужчина из пещеры не ушел.

Феи выбрали отправить ее напрасно,

Ведь она подвластна чарам Нимфы была.

Не могла противиться ее обольщению,

Ей было мало восхищаться лишь издалека.

У Нимфы было все, о чем мечтала Лето,

Но сама она не стремилась стать такой.

Она жаждала нежно стереть ее слезы,

Умолять сделать с ней, что пожелает та.

Но в объятиях Нимфы, Лето понимала,

Что нашла бы бесславную кончину лишь.

Ее обезличенные кости бы упали в кучу,

С последней памятью исчезла бы душа.

Пока она не зашла далеко слишком,

Лето сопротивляться была должна,

Ради всего, что еще могла совершить,

Ради всех фей, рассчитывающих на нее.

«Ты здесь, чтобы спасти мой садик?», —

Цветочная Нимфа спросила, гостью увидав.

Лето стояла перед ней, не как остальные,

Ошибочности порыва своего стыдясь.

Сырой запах мертвых растений развеял

Ее нежданно вспыхнувшую страсть.

В ловушку для мужчин Лето попалась,

Но женская суть все равно спасла ее.

Нимфа видела в ней подругу и помощницу,

И Лето сохранить свою добродетель могла.

В глазах, полных слез, проблеск надежды,

Затмил горечь сожаления в сердце ее.

Неважно, чего она жаждала в наваждении,

Неважно, чего Лесной Рыцарь ожидал.

Не став жертвой Нимфы, ни ее убийцей,

Она найдет чудище, причинившее ей боль.

«О чем ты горюешь? – Лето спросила,