• Резолюция на докладе консистории об определении в монастырь княгини В. А. Хованской и о дозволении постройки келий: «Просительница несправедливо и оскорбительно для консистории отозвалась, что консистория не имела права спрашивать ее о летах и детях, и сделала тем лишнее затруднение: ибо консистория имела не только право, но и обязанность о том спрашивать. Объявить о том просительнице через игумению: и если она в несправедливом своем против консистории поступке признается и будет просить прощения, то в сем только случае окажет себя способною к монастырской жизни, а в сем случае доклад сей почитать утвержденным» (Резолюции. Т. 2. Ч. 1. С. 33. № 1514).
• Письмо А. П. Глазовой: «Я все еще борюсь с простудою, хотя побежденным себя не почитаю» (ЧОЛДПр. 1876. Кн. 5. С. 57. № 25).
8 апреля. Письмо А. П. Глазовой: «Что за охоту дал Бог В[ашему] П[ревосходительст]ву одевать меня? После кончины покойнаго Государя, мне приходила мысль совсем отказаться от светлой одежды. Но думал, что коронация не позволит выдержать правила. Теперь Вы и одели меня и для праздника (Пасхи) и для коронации. Буду носить и беречь, с благодарным о Вас воспоминанием и желанием, чтобы Бог одевал Вас одеждою веселия, наипаче духовнаго, в мире с Ним, Источником жизни и радости, которой обновлением да будет для Вас наступающий вскоре праздник» (ЧОЛДПр. 1876. Кн. 5. С. 57. № 26).
• Из воспоминаний М. М. Евреинова: «Многие знакомые преосвященнаго просили у него дозволения снять с него портрет, на что он долго не соглашался; наконец, по убедительной просьбе всех желающих того, согласился и дозволил мне привести к нему художника, мною рекомендованнаго, Андрея Петровича Соболевскаго, который удачно снимал портреты акварелью. Владыка назначил мне день и час, когда я могу его привести, что мною и было исполнено». Записка[12] М. М. Евреинову по поводу написания портрета: «Есть ли Вам, Михаил Михайлович, и художнику свободно будет, я согласен ожидать вас сегодня, или в три или с половиною, или в четыре часа, как вам удобнее». Из воспоминаний: «Тогда владыка спросил меня: как прикажете мне – стоять или сидеть? Я отвечал ему, что желаю того, что для него спокойнее быть может. Он сказал, что ему совершенно все равно и что он не устанет и стоять. Тогда просил я его сесть, и чтобы ему не скучно было сидеть без дела, я просил у него дозволения читать вслух ему ту книгу, за чтением которой мы его застали, на что он согласился и благодарил меня» (Евреинов М. М. Некоторые воспоминания о митрополите Филарете // ДЧ. 1870. Ч. 2. № 5. С. 16–17. – (Известия и заметки)).
9 апреля. Из воспоминаний М. М. Евреинова: «На другой день художник должен был по его назначению опять приехать. Но владыка предуведомил меня следующею запискою: “Принужден предварить Вас, М[илостивый] Г[осударь], Михаил Михайлович, что я сегодня так немощен, что начатому делу продолжаться нельзя. Можно ли завтра в предположенное время, постараюсь предварить рано. Апр. 9, пятница”» (Евреинов М. М. Некоторые воспоминания о митрополите Филарете // ДЧ. 1870. Ч. 2. № 5. С. 17. – (Известия и заметки)).
10 апреля. Письмо наместнику Лавры архимандриту Афанасию (Федорову): «Желаю Вам святые дни провести с утешением духовным. Испросите и мне от Бога сей же милости. – Мне спать не дают зубы… Прибытие и пребывание до ныне Великой Княгини[13] благополучно. Я был у нея. Она была в Соборах, в Чудове и у Иверской. К святыне она благоговейна. Любит заниматься всем, что Русское. И говорила со мною по Русски без затруднения… Добрая ветвь великаго древа, и привилась совершенно» (Прибавления. 1886. Ч. 38. Кн. 4. С. 333–334. № 84).
