И что же делать?
Леди вдруг показалось, что она сидит на битом стекле. Мех Ару стал жестким, ветер – колючим и пыльным, лучи солнца оставляли ожоги.
Опять выбор. И как опять не ошибиться, как не подвести коллег, себя, да всех.
– Слушай, Ару, а может, давай без первого и второго. Давай попробуем обхитрить След. Сначала расскажем им все как есть, а если не отпустят, то сотрем память.
– Ты же понимаешь, что риск в таком случае еще больше.
Веронесса медленно поднялась, прошлась босиком. Но легче ей не стало. Трудно, трудно искать правильное решение. А кто ж знает, какое оно?
– Ару, а нам здесь никто не поможет? Мне одной надо устранять След? Может, леди Джемма что-нибудь придумает? А? – с надеждой спросила у Ару.
– Может, и придумает. Она сегодня встречается со Старейшинами их Совета, и от них будет много зависеть.
Ару вытянул лапы, положил голову, и со стороны казалось, что задремал.
Мысли в голове у Верки опять закружились вихрем: поверят ли ей, согласятся ли забыть, кто такая леди Веронесса?
– Ладно, пошли домой.
Ару с удивлением посмотрел на нее.
– Вообще-то я не могу, мой дом не здесь.
– Ах да, «сотри След», – с досадой передразнила Леди Ару. – Тогда я пойду к себе и сделаю все, чтобы завтра вернуться в Тихий город.
Леди обняла джемикса, и опять время замерло. Они остались вдвоем в пустоте времени. Ару превратился в туман. Миг, и как будто никого и не было.
Верка шла домой и не теряла времени даром. Она призвала на помощь логику.
– Ну, допустим, Дженни можно убедить забыть, мадам Евдокию – тоже, но бабу Тасю? Это разобьет ей сердце. Что я могу пообещать ей?
И вдруг тревога накрыла Веронессу с головой: баба Тася сидела на крылечке и нежно обнимала узелок с яблоками и медом.
Увидев Веронессу, она встала и пронзительно посмотрела на идущую навстречу Леди.
– Ты уходишь? – вопрос просто ошарашил Веронессу.
Но Верка не стала лукавить, изворачиваться, переводить все в шутку. Она опять шагнула вперед, как в ледяную воду.
– Да, баб Тась, мне надо. Отпусти меня.
Бабуля присела, но, к удивлению Верки, не заплакала, не запричитала, не вцепилась в нее.
– Надолго?
– Навсегда.
Стало ошеломительно тихо. Взгляд Бабы Тася суетливо бегал по Верке, пока не встретился с ее взглядом. И тогда она точно поняла: нет смысла придумывать что-то, изворачиваться и врать. Надо просто сказать правду. Уж кто-кто, а баба Тася поймет.
Пока Верка рассказывала про себя, про Ару, про Тихий город, баба Тася не проронила ни слова.
– Баб Тась, ну скажи хоть что-нибудь.
Баба Тася как будто только очнулась. Она прижала Верку к себе и тихим голосом спросила:
– Мы будем иногда видеться?
– Наверное, нет.
– Тебе хорошо там?
– Баб Тась, там мой дом.
– Ну хорошо. Пошли тогда пить чай с медом, я липы с мятой принесла.
– Все нормально? – все-таки решила переспросить Верка. – Ты не будешь скучать?
– Буду, конечно.
Ловко орудуя кочергой, баба Тася уже растапливала камин.
– Ставь воду. Верка, понимаешь, я в таком возрасте, что меня уже трудно чем удивить. И знаешь что? Я буду думать об этом тогда, когда тебя не будет. А уж сейчас позволь мне насладиться оставшимся временем с тобой.
Вот уж поистине мудрая женщина.
Они болтали и болтали, и не заметили, как на землю опустились бархатные сумерки. Баба Тася взяла на себя миссию: придумать, как грамотно сказать Мадам и Дженни про Леди.
Правда, к обоюдному согласию они не пришли. Верка считала, что надо сразу огорошить, а там куда кривая вывезет. А баба Тася думала наоборот: нужно подготовить девочек, сначала намекнуть, что Верка-то собирается уезжать. Дать им привыкнуть к этой мысли. Потом сказать, что далеко уезжает. А уже дальше по обстоятельствам. Если они правильно отреагируют, то открыть им тайну про Тихий город. Только вопрос: а как правильно? Кто ставит эти рамки правильности и неправильности?
