И Роман Борисович там же… В такой же ситуации, как я, всю жизнь. Но он сильный, а я нет.
Надо извиниться перед ним и его женщиной.
Вечная борьба.
Я не могу рассчитывать на откровения со стороны мужчин. Роман Борисович был откровенным, добрым… Этим и поразил меня: добротой и открытостью. А я ему не нужна, нужна богатая женщина. А может он её любит, а я влезла. Так мерзко повела себя. Как этот парень-сосед на лестничной площадке.
Разве можно взаимность напором выбить?
Какая же я дура пропащая!
И не в состоянии позаботиться о себе.
Не понимаю, почему деньги вот только что были и уже их нет!
А мне к тридцати годам. Не умею зарабатывать, у меня никого нет, я вынуждена сидеть дома, потому что меня постоянно пытаются изнасиловать.
И вся моя жизнь – это проснуться утром, добежать до работы, чтобы какой-нибудь малолетний сосед меня не ущипнул за задницу, а потом быстро вернуться и закрыться в своей квартире.
Я бесконечно одинока.
В дверь звонили.
****
Мне в принципе позвонить никто не мог. Я настолько осторожна, что никто не знал, где я живу. Не разговаривала с незнакомыми мужчинами, не позволяла себе никаких улыбок, у меня всегда опущены глаза.
И, конечно же, я не позвоню Хану, лучше с голоду умереть.
— «Роман Борисович, я прошу простить меня. И, пожалуйста, извинитесь от моего имени перед вашей женщиной. Это какое-то помутнение, я не хотела вас оскорбить и не хотела навязываться».
Я отправила.
— «Надеюсь, это не предсмертная записка», — пришло от Романа Борисовича.
Грустно хмыкнула. В дверь продолжали звонить.
— «Далира, если у тебя проблемы, ты можешь мне сказать, особенно если проблемы с деньгами».
— «У меня всё в порядке, Роман Борисович, я больше вас не побеспокою. Нет, это не предсмертная записка, со мной всё хорошо. Прощайте».
Он не ответил, в дверь продолжали звонить.
Отложила телефон и книгу, поплелась в прихожую.
Простая однокомнатная квартира достаточно уютная. Это состояние моё не очень, поэтому казалось всё серым и унылым. В комнате удобный диван, небольшой журнальный столик и телевизор. Ещё шкаф с зеркалами на створках. Кухня небольшая, но чистая. Особенно в холодильнике чисто.
В прихожей моё пальто и полусапожки. На зиму у меня одежды нет. В прошлом месяце я продала свои брендовые шмотки, ездила специально в город. За копейки, от этого мне было обидно. И опять же…
Почему у меня нет ума?
Я жила на юге и в Москве, и то мне казалось, что в столице дикие морозы. А что будет твориться здесь зимой, я не в курсе.
В общем, чем дольше я существую в этом мире, тем отчаяннее мой вопль внутри себя. Я непригодна для жизни.
Устало посмотрела в глазок. Там стоял Лев.
— Будь любезна мне открыть, Далира! — кричал он через дверь. — Я знаю, что ты подошла.
Ещё раз позвонил.
Голова вообще не соображала. Можно ведь воспользоваться внешностью и мальчишку развести.
Какая мерзость!
Нельзя такие мысли допускать!
Я открыла дверь… Почему?
Потому что мне нужен был рядом человек.
Стоял на пороге высокий парень. Стройный и худощавый. Далеко не малолетка. Сильные, красивые руки.
Я опустила глаза, чтобы рассмотреть эти руки, которые держали пакет. От голода обострилось обоняние, у него выпечка куплена.
Он купил продукты!
Сейчас попросить у него буханку хлеба, он не откажет, конечно же он спросит что-то в обмен.
А мне не всё ли равно, я сейчас в голодный обморок упаду.
Я пыталась оторвать взгляд от пакета с едой, перекидывала взгляд на его запястья. Сильная пятерня, вены выступали серьёзно, у него длинные, музыкальные пальцы
