– Наткнулся!? Да ты ж репейником на хвосте у той зверюги болтался! – весело возразил Сбыня. Нориха охнула и подпёрла круглые щёчки. Левар поспешил перевести тему:
– Так вышло. Меня к вашей бабушке отправили, сказали, вы поможете…
– Поможет-поможет! Ты слышь, – обратилась Малуша к жениху, – кликни её поди. У Алишки она нонче. А я малыша подкормлю покамест, – распорядилась она по-хозяйски и потолкала Левара туда, откуда сама недавно выскочила: – Ох, какая железяка у тебя на спине, энтого ещё для чего? Идём-идём!
Из соседних нор уже торчали любопытные головы других хозяюшек. Левар заметил даже пару крепких карапузов, норовящих пролезть за дверь, мимо маминой юбки, и поглазеть на редкого здесь гостя.
Сельце хорошо пряталось в корнях, и он не смог бы различить входы, если б жители сами не показались из них. Он оглянулся на ходу: бревно, через которое они со Сбыней попали сюда, высилось неприступной стеной и упиралось в три растущие плотным полукругом берёзы. Их старые, тесно переплетённые корни образовывали высокий холм, а вместе с бревном получалась спрятанная от хищников и ветров круглая полянка в два десятка шагов. Левар представил, как должно быть приятно здесь в солнечную погоду: под ногами мягко пружинит мох, норихи заводят тихие песенки, плетя корзинки, рядом ползают малыши с прутиками. Он потряс головой, вспомнив про сторожившую их кошку: «Вот кому здесь было мягко и уютно».
– Заходи-заходи, – ворковала Малуша у круглого входа. – Усаживайся на лавочку, я каши снесу.
Левар прошёл в тёплую, просторную комнату, намного больше их Осиновой гостиной, и сел на край скамьи. Стол, в два, а то и в три раза шире, чем их домашний, покрывала ажурная скатерть с вышитыми на ней цветами. Посреди стоял высокий кувшин с водой, чашки для гостей.
Для норы здесь было очень даже светло, и Левар завертел головой в поисках окна: самое большое нашлось прямо над столом. Левар удивленно охнул – оно было застеклено, как в дуплах высоких семей. И не нужно было выбирать между светом и теплом, закрывать ставни, чтобы согреться. На стенах пестрели ковры: клочка голой земли не видать, не то что у Вышаты. Вдоль стен крепкие лавочки. Пол хорошо утоптан, ничего не валяется. Кухня за стенкой, отдельно от залы. И воздух вовсе не спёртый, как Левар ожидал, а очень даже приятный. Он принюхался: пахло сушеной ромашкой с пижмой.
Малуша появилась из кухонного проёма, застучала мисками по столу и перехватила восхищённый взгляд гостя:
– Чего?
– У вас прекрасное жилище! – признался Левар, – намного больше, чем я ожидал. И какое светлое! И пахнет вкусно.
Хозяйка расплылась в довольной улыбке:
– Брось, малёчек, скромно у нас. Сельце мелкое, чего уж. На, вон, лучше дичкой угостись, недалече как засушила, – она придвинула большую миску со сладкими яблочными кусочками, и Левар вспомнил домашние застолья. Есть не хотелось, но он не стал отказываться, чтобы не обидеть хозяйку.
Малуша принесла ещё пару мисок и уселась напротив. Не успела она ничего сказать – дверь распахнулась, и в комнату вбежал Сбыня с походным мешком Левара наперевес. Он водрузил его на скамью и бросился придерживать дверь, потому как следом в нору вплыла важная старушка вся в чёрном. Косица вокруг головы её белела сединой, а пальцы крепко сжимали трость. Время высушило почтенную нориху, словно ягоду, но даже на впалых щеках виднелся ещё след от румянца. Пытливые глазки оценили пришельца уже с порога. Левар вскочил и вежливо поклонился.
