Он схватил один из листков и поднёс к глазам.
«Лия, если ты вернёшься раньше меня, знай, что я не держу на тебя зла. Я всё понял. Я был труслив, и мне стыдно. Я исправлюсь. Мои родители заслуживают знать, что со мной, я хочу их найти и уговорить перебраться сюда. Хочу защитить их. Прости, что не смог понять тебя сразу и отпустил одну».
Кощей перечитал записку ещё раз и ещё, взял со стола другой лист, на котором были нацарапаны лишь несколько торопливых слов:
«Я тебя не боюсь, Кощей».
– Ложь, – процедил вожак, комкая бумагу, – ох, мелкий, всё-то у тебя было… и ты не смог удержать её здесь! – кулак обрушился на стол. – Чтоб тебя!
Звон от собственного крика ещё стоял в голове, когда вожак снова оказался на крыше. Хохмач даже шатнулся от неожиданности. Валея сидела на полу.
– Где мой брат? – испуганно закричала она, увидев Кощея. – Что ты с ним сделал?
– Ушёл, – сказал он, обращаясь к Хохмачу, – но первой ушла она. Сбежала в лес. Полагаю, на Маге.
– Стражи повсюду, – Хохмач тоже нахмурился и оглянулся на тёмнеющие деревья.
Кощей взял из его рук свой плащ, набросил на плечи и решительно направился к ворону.
– Нужно найти её раньше.
– Спасибо, что заступились за меня, – поблагодарил Левар Сбыню, когда остальные норики исчезли из виду.
Рыжая борода заухмылялась.
– Брось, они б николи худого тебе не сделали. Они токмо на рожу гневные. Малька не обидят, – махнула широченная рука.
– Кажется, я помешал вам…
Сбыня рассмеялся.
– Энтого зверюгу нам нипошто не свалить, даром пыжились, – подмигнул он. – Я-то сразу смекнул, кады моё копьё от шкуры отскочило.
– А зачем вы на него напали?
Норик долго и недоверчиво пощурился, но, видя, что дуплик вполне серьёзен, качнул бородой:
– Ну даёшь. Завсегда зверь нападает. Нам-то пошто в зубы бросаться? Ты отколь выпал-то?
– Как это, вы же сами выскочили, я видел… – удивился в ответ Левар.
– Ну-у, – Сбыня захохотал. – Видел-то видел, да токмо хвост! А видал ли, как энта тварь нас боле седьмицы сторожила?
– Что? – не понял Левар.
– Девять днёв! Бывало, день прогуляет, но в другой, токмо нос высунешь… как штык тут, – округлил глаза норик. – Благо с теменью исчезал, охотиться, вишь, ходил, так мы что ж… на ручей под совами пёрли, за водицей, нужда заставит, и не так извернёшься, – покивал он. Левар сочувственно вздохнул:
– Понимаю! Встречался я с совой… если б не Вышата… – его передернуло от пока ещё свежих воспоминаний. Сбыня пригляделся к спутнику:
– Вышата? Постой… а энтот твой Вышата, случаем, не тот одичалый батя с мышами?
– Тот. Вы его знаете?
– Мы-то?! Да весь лес с пять оборотов об нём языками трепал. Токмо улеглось.
– Оборот – это сколько? – уточнил Левар, хотя уже начинал догадываться.
Рыжебородый норик весело хлопнул его по спине:
– Ну те заливать! Как не ведать, коль вся живность оборотами вкруг нас жива? У нас всяк карапуз ответит. Ревуном земля прольётся, да Груднем в сон уйдёт. Проспится под снегом да родится сызнова, даст плоды жизнь и уйдёт на покой подснежный. Вот те и оборот, неча голову ломать.
Левар поправил мешок за спиной и задумался.
– А мы это годом называем. Считаем по зимам.
– О-о-о, – затянул Сбыня. – Эт ты не по-нашенски баешь, учёно. Знавал я древолазов. Не токмо леших. На Торгах в Березняке всяки побрякушки да бумажки видал вашенские, токмо не понял, куды они годятся.
Левар навострил уши:
– А как на эти Торги попасть? Мне бы с родными связаться…
