Левар вздрогнул, схватился за ремешок Зорьки, но в последний момент передумал снимать её с плеча.
«Вряд ли это Мага. Да и что с того, мне всё равно не догнать её».
– Карга, – равнодушно буркнул в бороду Сбыня. – Мож, лешие и в Яме, недалече уж осталось до неё топать, – он хлопнул Левара по плечу и обратился к Малуше:
– Давно ль в Яме были, слыхала?
Нориха хмыкнула.
– Почём мне знать? Я тётку с капели не видала. Сейчас и прознаем всё, малька токмо спрятать надоть. Мокша настрого запретила его казать кому-то окромя Моры.
Малуша остановилась и стянула со спины корзину.
– Леварик, прыгай давай, я тебя под тряпицами схороню.
Левар послушно отдал Сбыне походный мешок и залез в корзину.
«Всяк лучше, чем лешим на глаза попасться», – подумал он.
– Мож я понесу? – потянулся к корзинке норик.
– Неможно, – отстранила его Малуша. – Мокша наставила токмо мне несть.
Она прикрыла Левара сверху вязанием и снова водрузила корзину на плечи.
– Як пёрышко, – бросила она Сбыне.
Левар покопошился немного, но в конце концов занял удобное положение. Мягкие шерстяные одёжки приятно согревали, а в дырочки между прутьями можно было наблюдать за происходящим. Корзина начала раскачиваться – они снова двинулись в путь.
«Вот доберёмся до Ямы, – думал он, – попрошу Малушу отправить весточку в Белую Кору. А если лешии заодно с вестником, то даже лучше, пусть Кощей узнает, что я в лесу. Может, перестанет мою семью тревожить. Что сейчас с ними? Вдруг я опоздал и он до них добрался? «Сражается за лес»», – Левар сжал кулаки, – ох, Лия… Как бы я хотел, чтобы ты оказалась права. Вот и норики толкуют про новых леших. Невозможно же везде успеть, наверняка у него есть задачи поважней мести. Хотя… одно другому не мешает. Тогда, в Белой Роще, он был явно недоволен Советом, иначе не сжёг бы им Длань. Он хотел красивой мести. Мог бы только выкрасть у них Лию, но он намеренно открылся, чтобы посмеяться им в лицо и… напугать? Да, пожалуй, они недурно напуганы. Если они ставят по двое Стражей на поселенье, то дело обстоит плохо. Они теряют контроль над лешими, заодно и над нориками. А мне это выгодно, не хотелось бы, чтобы до встречи с семьей меня снова задержали на Совет с расспросами. Я уже не смогу объясниться. Я выбрал людей, и они понимают это. Осталось приговор вынести, – Левар поёжился, – так что буду надеяться, что норики помогут мне найти семью как можно скорей и тише. Кощей только поможет мне, если отвлечёт на себя внимание Стражей. Надо подумать, как написать послание, чтобы было понятно только моим. На всякий случай…»
Он подавил зевок и прислушался к разговору снаружи:
– …неможно тебе, я сама, – настойчиво отвечала Малуша. – Тётка меня примет, а вот мозолить ей тобой глаза не стоит. Припомни-ка, не она ль боле всех на тебя зуб точила?! То-то…
– Вредная карга, – буркнул Сбыня.
– Брось. Она поболе нашего прожила, ей видней. Коль ты старший сын был бы, тогда и отнеслась бы покойней. А ты ещё ремесла не понял, а всё туда же. В женихи. Куда ей не беспокоиться…
– Ты ж знаешь, Малушик, не моё энто…
– Не пойму, чего тебе отцово дело не перенять? Верёвки – они завсегда всем нужны…
– Говорили уж. Не моё, – глухо застонал норик.
– …сиди себе и плети, пошто не жить так? Уж и родичи успокоились бы с нас.
– Сама бы и плела, – Сбыня начинал сердиться. – Ты отца видала?! Ни шиша перед собой не видит, сидит горбылём целыми днями, а тепереча и Купыря посадил рядом. Нет уж, к ним не сяду, меня энтими путами не связать…
