Немного поколебавшись, он заставил себя выбраться из мягкого укрытия и мысленно наметил, куда предстоит идти. На земле он вдруг почувствовал себя особенно маленьким и уязвимым.
– Сейчас это мне на руку, – подбодрил он себя вслух. – Маленькая невидимка в большом лесу.
Он расправил плащ и отряхнулся. Накинул капюшон и зашагал, став почти неразличимой точкой на опавших листьях.
У земли ветер был слабее, двигалось легче. Несколько раз по пути к отмеченному бревну Левар проваливался в скрытые под листьями пустоты, терял ориентир, начиная идти по дуге, потом снова возвращался к своему маршруту. Наконец добравшись до бревна, он вскарабкался на него и огляделся.
Отсюда открывался отличный вид на холмик, под которым прятался гриб. Зорьки, разумеется, видно не было, и Левар оставил безнадёжные попытки высмотреть подмигивание её стеклянной линзы.
«Похоже, она зарылась слишком глубоко, придётся просить помощи, чтобы найти её» – с горечью признал он и огляделся: покатая спина брёвна обещала ему лёгкий путь до гриба. И он решил этим воспользоваться.
«Если я добуду им этот гриб, – думал он, – они ни в чём не смогут отказать мне. Тем более в поисках Зорьки».
Он пригнулся как можно ниже и бегом припустил по бревну, запинаясь острыми ботинками за мшистые подушки и кору. Пришлось замедлиться. К тому же до него наконец добрался ветер и начал толкать то в бок, то в спину.
Левару стоило немалых усилий преодолеть последний отрезок бревна, и он с облегчением нырнул вниз. Хрустящие листья смягчили падение. Никогда в жизни он не уставал, как сегодня. Руки и ноги уже не просто покалывало, а щипало, словно он упал в крапиву.
Отдышавшись, Левар сделал два честных вывода. Во-первых, он не учёл, что он не подготовлен к таким нагрузкам. А во-вторых, его обувь совершенно не подходит для бега с препятствиями: острые носы постоянно за что-то цепляются. И не удивительно, ведь это их прямое назначение – цепляться за любую неровность. Отличное преимущество на дереве – на земле обратилось в большую помеху.
Без особого сожаления Левар стянул с ног ботинки и сунул их в мешок за спиной. По его расчетам, гриб был уже близко, и обувь он вновь наденет, когда доберется до домашней осины.
«Буду перетаскивать гриб по кусочкам, прямо к корням, – размышлял он на ходу, – потом зайду через входную дверь и объявлю, что гриб доставлен к дереву, нужно только поднять».
Голые ступни скользили по гладким листьям, но узелок бодро подпрыгивал за спиной. Левар улыбался.
«Кажется, ветер стихает», – порадовался он, но стоило ему об этом подумать, как налетел новый порыв и опрокинул его на спину. Поругавшись, Левар почти ползком приблизился к пёстрому холмику. Вот она – цель.
«Первый гриб, да ещё какой!» – мечтательно улыбнулся он, – на нём одном можно пару недель жить!»
Левар представил удивлённое лицо Валейки с вытаращенными глазищами. Маму, утирающую слёзы гордости, и бабушку, крепко стискивающую его в объятьях и ворчащую на то, сколько ей предстоит возни с засушкой.
Всё ещё глупо ухмыляясь своим фантазиям, Левар стянул вниз пару листьев, расчищая гриб. И победная ухмылка вмиг стёрлась с его лица. Гриб исчез.
Он застыл в неудобной позе, пялясь на место, где еще недавно рос белый в крапинку гриб под рыжей шапочкой. Плащ снова затрепыхался, и Левара обдало новыми далёкими звуками – пением петухов и треском падающего дерева. Он очнулся и выпрямился. Ему вдруг очень захотелось, чтобы это дерево упало прямо на него и избавило от потрясения.
