— Идет? — с моих губ слетает нервный смешок. — То есть я здесь просто стою и общаюсь с вами, и в этом и заключается ваше долбаное Испытание?
— Оно не наше, человек! Оно — Старших рас, — равнодушно констатирует Илинди и кивает в сторону невозмутимого Хфора. — Филипп, ты можешь расслабиться. От тебя больше ничего не зависит. Испытание уже идет, и участвует в нем твоя копия.
— Копия? Что за бред? Почему не я сам?
— Копия не догадывается о своей сущности. Она считает себя настоящим Филиппом Панфиловым. И твоя судьба целиком и полностью в её руках. Ты не в силах как-либо повлиять.
— И что там будет? Как у нее дела? Я слышал, как Илинди говорила что-то про «уже потерял жизнь» — он что, уже вылетел?
— У него осталось еще две жизни, человек, — голосом отвечает Хфор. — Для тебя все окончено. Сейчас ты вернешься в свой мир и продолжишь жить в ожидании результатов.
— В чем оно заключается?
— Ты узнаешь об этом сам, если Фил-2 успешно его пройдет, — говорит Виницкий. — Ваши сознания сольются, и ты «вспомнишь» все события, произошедшие с ним. Он же — узнает, что происходило с тобой. Если же нет — ты об Испытании больше не узнаешь, вернувшись в день получения интерфейса.
— Я потеряю интерфейс, если какая-то там копия завалит ваши экзамены? Серьезно?
— Ты лишишься не только интерфейса. Вся твоя жизнь, прожитая с ним, будет обнулена. Ты вернешься в восемнадцатое мая две тысячи восемнадцатого года.
— Проигравшие в Испытании лишатся всех привилегий, достижений и прогресса развития в собственном мире, — суровые слова Хфора впечатываются напрямую в сознание. — Они будут возвращены в момент получения интерфейса. Память о сопутствовавших событиях будет обнулена, интерфейс деинсталлирован.
Все намного хуже, чем я предполагал. Снова вернуться в тот день, когда Яна неминуемо от меня уйдет? В тело с лишним весом? Ничего не умея, с нуля прокачиваться, только в этот раз без всякого бустера? Да и стану ли я прокачиваться, забыв все, что пережил?
Но пугает меня даже не это. Я боюсь потерять друзей в стертой ветке реальности. Сява продолжит бухать, Генка — бухать и проигрывать квартиру… А обрюзгший я продолжу ходить в рейды в Игре и «писать» книгу, топя горе от развода с Яной в сотнях литрах пива, продолжая жить как гриб.
Сердце колотится, разгоняя впрыснутые в кровь гормоны страха перед возможной грядущей потерей. Все, чего я добился, было зря? Меня просто вернут в прошлое, а я даже не вспомню, чего достиг и каким могу быть?
Беру себя в руки. Переживать о том, что еще не случилось — верный способ, чтобы именно это и произошло.
— Иди, человек, — говорит Илинди. — Тебе остается только ждать.
— Долго?
— Это зависит от испытуемых, не от нас. Ты узнаешь, чем все закончилось, только если Фил-2 победит. Иначе… — она совсем по-человечески вздыхает. — Иди, человек.
— Куда? — не успеваю спросить я, как проваливаюсь в великое ничто…
***
…И оказываюсь в салоне машины, за рулем которой — Вероника. Я, видимо, как-то особенно сильно произношу русское слово, обозначающее женщину легкого поведения, потому что девушка вздрагивает и с любопытством оглядывается:
— Фил, все в порядке?
Я смотрю в её изумрудные понимающие глаза, и меня раздирает от того, что мне не с кем поделиться. Ничего не могу ей рассказать без шанса показать себя безумцем.
— Все хорошо, Вероник… — я стискиваю зубы, чтобы не произнести вслух «наверное».
