К семи вечера явился расстроенный Фацио: вернулся с охоты с пустым ягдташем.
– Комиссар, я собрал сведения о Лоредане Ди Марте.
– Выкладывай.
– Их немного. Девичья фамилия – Ла Рокка, отца звали Джузеппе, мать – Катерина Силечи, родилась в…
Его опять понесло. Не ровен час, выдаст вслух полное персональное досье. Если сразу не остановить, дойдет и до прапрадедов. Комиссар угрожающе посмотрел на подчиненного.
– Стоп. Предупреждаю: если не прекратишь сейчас же, клянусь, я…
– Простите. Больше не буду. Я говорил, что Лоредана, прежде чем выйти за Ди Марту, была с пятнадцати лет помолвлена с неким Кармело Савастано, беспутным проходимцем, ни кола ни двора, но девушка была от него без ума.
– Как же случилось, что она бросила его ради Ди Марты?
Фацио пожал плечами.
– Без понятия. Но ходят слухи.
– Какие?
– Что Ди Марта обставил это дельце с Савастано.
– Поясни-ка. Он велел Савастано отступиться?
– Так говорят.
– И Савастано согласился?
– А то.
– Разумеется, за внушительную сумму.
– Вряд ли он уступил ее просто так, за красивые слова.
– В общем, если можно так выразиться, Ди Марта купил Лоредану. А что про нее толкуют в городе?
– Никаких сплетен. Все говорят, что она порядочная девушка. Ведет себя хорошо. Из дому выходит только с мужем или чтобы навестить подругу.
– А эту как зовут, узнал?
– Да. Валерия Бонифачо. Живет в особнячке на Виа Палермо, 28.
– Замужем?
– Да. За капитаном дальнего плавания. Тот месяцами в рейсах, почти не бывает в Вигате.
– Так, значит, это было настоящее вооруженное ограбление?
– Похоже на то.
– Надо поймать вора.
– Это будет нелегко.
– Я тоже так думаю.
Как только Фацио вышел, комиссару пришла в голову одна идея.
Он позвонил своей горничной Аделине.
– Что такое, синьор комиссар? Или стряслось чего?
– Ничего, Аделина, не волнуйся. Мне надо переговорить с твоим сыном Паскуале.
– Его дома нету. Как придет, скажу, что вы звонили.
– Нет, Аделина, я уже ухожу с работы, а вечером меня не будет в Маринелле. Пусть звонит завтра с утра сюда, в комиссариат.
– Как скажете.
Паскуале – вор-домушник со стажем – частенько сиживал за решеткой. Монтальбано был крестным отцом его первенца, и Паскуале в знак признательности назвал сына Сальво. Иногда он снабжал комиссара разными сведениями, когда тот об этом просил.
Почему это рольставни галереи опущены почти до земли?
Время всего лишь без пяти восемь. Неужели Мариан забыла о нем и об их свидании?
Огорченный комиссар нажал кнопку звонка. Спустя мгновение послышался ее голос:
– Поднимите и заходите.
Первое, что бросилось в глаза, – голые стены, ни единой картины.
Не успел он ничего спросить, как Мариан кинулась к нему, крепко обняла, чмокнула в губы, потом отпустила и, смеясь, закружилась словно в танце.
– Да что произошло?
– Я продала все картины! Все разом! Проходите.
Она взяла его за руку, затащила в офис, усадила в кресло, открыла холодильник, достала бутылку шампанского.
– Специально купила. Ждала вас, чтобы вместе отпраздновать. Открывайте.
Монтальбано откупорил шампанское, она достала два бокала.
Выпили. Комиссару было приятно разделить с ней ее радость.
На этот раз уже Мариан подставила губы для весьма целомудренного поцелуя, потом уселась во второе кресло.
– Я счастлива.
Счастье ее красило.
– Расскажите, как все случилось.
– Может, перейдем на «ты»?
– Охотно. Расскажи, как все случилось.
– Утром, около половины одиннадцатого, сюда зашла одна элегантная дама, примерно моего возраста. Целый час изучала картины. Потом похвалила коллекцию, попрощалась и вышла.
