Liber Obscura. Тёмная книга, Эрика и её кошмарное приключение в двузначность - страница 3

Эрика с рождения была увита историями о неведомом и чудесном, что живёт рядом: родители постарались. Отец называл это богатой фантазией, мать – магическим мышлением. И оба они с жадностью слушали о каждом «монстре», встреченном дочерью. Эрика не помнила этих историй, но отец так часто пересказывал их, что они стали неотъемлемой частью её самой. Она была уверена, что раньше и правда видела всё это разнообразие сверхъестественных существ во всей красе. Сейчас же она их временами чувствовала, изредка слышала, но всегда знала, что они столь же реальны, как и она сама.

Собрав размётанные листы с пола и придавив круглой глиняной жабошарой, девочка вышла из комнаты, уселась на верхнюю ступеньку лестницы и подпёрла руками подбородок. Она посмотрела вниз, на убегающие темно-красные, потёртые и натёртые прямоугольники и втянула запах дома. Сегодня весь дом пах иначе. Волшебно. К обычным ароматам старого дерева, книжной пыли, лаванды и лимона, добавилось то, что делало обычный день праздничным.

С кухни тянуло ванилью и шоколадом – будет её любимый торт. Как обычно они все вместе сядут за стол, и ей на тарелку с алым маяком положат неприлично большой кусок лакомства, и это будет ДО каши, а возможно, и – ВМЕСТО! А когда с праздничной частью будет покончено, все разойдутся по своим делам. Но если повезёт, и погода будет хорошей… «Без шансов!» – тут же удушила надежду девочка. Но всё же, если случится чудо, старые волшебники вспомнят о своём даре и разгонят тучи, пробудят солнце и высушат улицы… Вот тогда можно рассчитывать на прогулку в парке и облако сладкой ваты. И тогда день станет невозможно идеальным!

Эрика зажмурилась, вдыхая запахи и предвкушая, но быстро мотнула головой, словно перебрала с мечтами, ощутила, как щеки запылали, и быстро повернулась к углу, где на комоде стояла клетка и из-за прутьев смотрели бусинки глаз.

– Прости, Пират, ты должен подождать меня тут, – она подбежала к прутьям и погладила острую мордочку. – Но я обязательно принесу тебе вкусняшку.

– Обезьянка! – долетел голос отца. – Ты готова? Пора!

Эрика встрепенулась. Готова? Руки взлетели к ушам. Как она могла забыть? Девочка вихрем заметалась по комнате, порывшись в жестяной коробке из-под чая, выудила пронзительно розовые серьги-кольца из лёгкого пластика и неоновые браслеты, глухо звенящие на запястьях при каждом шаге. Повернулась к зеркалу. Запертая в стекле несуразность попыталась улыбнуться ей. Худенькая, угловатая, с большими карими глазами за круглой оправой очков. А ещё непослушные, торчащие во все стороны перья волос невнятного коричневого цвета. И пусть отец называет их цвет «медвежье ушко», ей они больше напоминали сушёные спинки тараканов. Блошиное брюшко, а не медвежье ушко[1]! А ещё эта белая прядь за ухом! Вечно торчащая. Вот опять! Эрика ухватила ножницы и чикнула – одной проблемой меньше. Белая прядка упала на пол, девочка наклонилась, чтобы подобрать её, и все браслеты пришли в движение, затрепетали, забренчали, засверкали.

Она, и правда, похожа на цирковую обезьянку. Эрика вздохнула. Отражение вздохнуло вместе с ней и застыло. Подвижная и живая, она иногда замирала и казалась незаметной. Даже яркие дешёвые украшения словно были частью маскировки и оседали в памяти других сильнее, чем черты её лица. Девочка вглядывалась в своё отражение, в тёмно-зелёные джинсы и синюю футболку с изображением приоткрытого шкафа и надписью «Нарния ждёт!»