Life must go on - страница 9

– А ты смелый, пацан. – сказал один из мужиков Мише, – Не побоялся за девочку вступиться. Человеком растешь!

Миша ничего не ответил, он жутко трясся от страха. Вскоре мужчины пошли своей дорогой. Спасённой девочкой оказалась Маша, его одноклассница с которой он никогда раньше не разговаривал, потому что она девочка. Он предложил проводить её, она не отказалась. Когда они прощались возле дома её бабушки, Маша сказала:

– Возьми мои варежки, а то у тебя руки замерзнут.

Мише было не ловко, и он отказался:

– Мне не холодно. – соврал он.

– Я же должна тебя как-то отблагодарить.

Следующие слова Миша сказал игриво, шутя:

– А давай, дружить?!

К его удивлению Маша восприняла вопрос всерьёз, и они дружили восемь лет, а потом ещё прожили вместе сорок восемь лет, вплоть до смерти Марии.

Закончив вытирать пыль с вывески, Михаил Викторович вернулся в лавку. Для него самой большой ценностью являются воспоминания. Он только ими и живёт. Неважно проживёт ли он долгие годы или один день, он проживёт свой остаток в их общей сувенирной лавке вместе с воспоминаниями о Марии.

В соответствии с их неписанным ранее уговором, первый пункт которого гласил напиться, предоставленные только самим себе Маркус и Натали отправились на поиски выпивки. Можно было с легкостью раздобыть алкоголь в любом универмаге, но из-за капризов Натали, коих у этой юной леди оказалось не мало, как вскоре выяснил Маркус, пара искала исключительно достойное их внимания заведение. Натали посчитала достойным ирландский паб в самом центре города.

Заведение расположенное в шести тысячах семистах километров от Ирландии было чересчур Ирландское. Оно включало в себя все предрассудки этой страны. Зеленый фон в оформлении помещения, лакированные стойки из красного дерева для пива по периметру, высокие круглые табуретки, повсюду виднелось изображение клевера: на столах, на стаканах, на стенах, на телевизорах, и конечно же леприконы в длинных полосатых носках с горшочками золота. Не хватало, пожалуй, только живого выступления группы U2 и постеров с Колином Фарреллом.

Входная дверь была сделана из прозрачного стекла, которое на этот момент было уже выбито. Барная стойка пустовала, в отсутствии бармена. Во всём заведении была только одна душа – мужчина, который мирно смотрел запись боксёрского поединка по телевизору, в углу паба.

– Возьми что-нибудь выпить поприятнее! – отрывисто бросила Натали Маркусу, и устремилась прямиком к единственному посетителю.

Полки с алкоголем на баре изрядно пустили в сравнении с собою же однонедельной давности. В отсутствии бармена на них не красовались коллекционные бутылки с виски семи и пятнадцати лет выдержки, которые манили бы к себе посетителей. Полки были заброшены. Маркус пошарил на кухне в холодильнике, но ничего приятнее Bell’s не нашел, хорошо хоть не White horse. Видимо те, кто успел вынести входную дверь до прихода Маркуса, позаботились о более драгоценном виски.

Прихватив с собой ещё четыре стеклянных бутылки Coca-cola, он вышел из кухни, и первое что он увидел, это Натали, склонившаяся над мужчиной и жадно впившаяся в него губами, словно она целовалась последний раз в жизни (хотя может и вправду это в последний раз). Она стояла над своей очередной жертвой, наклонившись почти пополам, руками упираясь в его колени. Мужчина явно был застигнут врасплох, как и Маркус совсем недавно, но в отличии от Маркуса он не отстранялся от горячей девушки. Неизвестно, как поступил бы другой мужчина на месте Маркуса. Может быть негодовал и помешал бы этому поцелую, но ему было до лампочки. Он расположился на другом столике вместе с выпивкой, развернулся спиной к целующимся и, открыв виски с колой, предпочёл смотреть боксерский поединок.