Глядя на Алекса, Саймон осознал, что до их встречи он не знал, кто он есть на самом деле. Он был заперт в клетке собственных ожиданий и общественных норм. Дружба с Алексом стала для него ключом к свободе. Это была не просто дружба, это было открытие себя, своего "я", скрытого за идеально выглаженной рубашкой и безупречной укладкой. Это был путь самопознания, начало новой жизни, жизни, наполненной яркими красками и настоящей, неподдельной страстью. Он понял, что его кумир – это не просто человек, а символ свободы и самовыражения, путь к тому, чтобы, наконец, стать самим собой, быть Саймоном, а не копией идеала, навязанного
Учеба в колледже моды продолжалась своим чередом, и постепенно все вокруг Эмми, казалось, возвращалось к прежнему ритму. Однако девушка никак не могла избавиться от гнетущего ощущения, будто она заперта в своеобразной "психбольнице", где все вокруг воспринимают происходящее как нечто само собой разумеющееся.
Эмми не переставала удивляться тому, как Лили и Саймон так легко смогли забыть о произошедшем и продолжать свои отношения, будто ничего не случилось. Ее словно преследовало чувство, что она одна здесь является "психом", который не способен принять эту новую реальность.
Пытаясь сохранить хрупкое равновесие, Эмми старалась изо всех сил продолжать дружить с ними, будто между ними ничего не изменилось. Но внутри нее нарастало чувство опустошения и непонимания. Куда делись ее отношения с Алексом? Неужели для него все это было просто очередной интрижкой, не более того?
Алекс без особого труда продолжал совмещать работу над эскизными проектами в колледже с активной личной жизнью. Его не смущало, что Лили, будучи лучшей подругой Эмми, также поддерживала с ним близкие отношения интимного характера.
Сама Лили не видела в этом ничего предосудительного. "Я просто восхищаюсь талантом Алекса, – говорила она, – и мне нравится находиться рядом с ним. И если вдруг он попросит меня об одолжении, я вовсе не обязана отказывать. Это не значит, что у нас романтические отношения – это всего лишь дружеская услуга".
Для Лили ее связь с Алексом была чем-то вроде привилегии, которой она могла пользоваться, не чувствуя себя виноватой. Она не воспринимала это как измену или предательство по отношению к Эмми. В ее понимании, их дружба была куда важнее, чем временные физические увлечения.
Однако Эмми все сильнее чувствовала себя изолированной от этого мира, где ее близкие люди так легко переходили границы, не задумываясь о последствиях. Она становилась все более растерянной, не понимая, как ей теперь следует себя вести в сложившейся ситуации. Эмми все чаще ловила себя на мысли, что ее близкие друзья, с которыми она привыкла делиться всем, теперь вызывают у нее отчуждение и непонимание. Она не могла принять их поведение и все больше замыкалась в себе.
Однажды, когда Эмми в очередной раз сидела в одиночестве в своей комнате, к ней зашла Лили. Подруга заметила тревожное состояние Эмми и попыталась расспросить ее, в чем дело. Но Эмми лишь с трудом подбирала слова, не зная, как выразить все, что ее беспокоило.
"Я чувствую себя чужой в этом мире, – наконец призналась она. – Будто все вокруг живут по каким-то непонятным мне правилам. Почему вы с Алексом можете так легко… ну, ты понимаешь? А я не могу принять это. Мне кажется, что я сошла с ума, а вы все – нет".
