Читать онлайн Игорь Лукашенок - Женщина и гигант

Посвящается Александре

Мне нравится вспоминать. Память моя весьма избирательна. Она может поднять из толщи лет мелкие детали, а яркие события удалить без возможности восстановления. Так работает и моё внимание. Я могу находиться в эпицентре урагана и видеть при этом не сломанные деревья или залитые дождём тротуары, а пластиковую бутылку, поднятую ветром на высоту человеческого роста. У меня странная память… Она легко напитывается образами и также легко избавляется от них. Так было и в августе 200X-го, который я проводил на юге России в компании женщины, что до сих пор является в мои сны.

Из мгновений того лета мне особенно заполнилось одно… Огромный мужской силуэт на волноломе, миниатюрная смуглая женщина, бесконечные волны, бесконечное солнце… Вы знаете, что отдых в курортных городах довольно типичен. Вся разница в стоимость обслуживания. Где-то тебя встречает с улыбкой работник отеля и помогает с багажом. Где-то с багажом ты справляешься сам, но зато на рецепции с тобой возятся, как с королём Свазиленда. Есть и такие отели, где до тебя практически никому нет дела, лифт часто не работает, а на рецепции сложно кого-либо застать. Эти отели, бывшие когда-то советскими гостиницами, можно смело назвать студенческими, поскольку в них останавливаются люди с небольшим бюджетом. В таком малобюджетном отеле остановились и мы.

Надо вам сказать, что мы с Кариной до этой поездки на юг пережили разное. Наша любовь то буйно вспыхивала, то держалась на волоске, а то и вовсе исчезала из поля зрения Эроса. Эта неожиданная вылазка на юг была нашим первым совместным путешествием – своеобразным медовым месяцем пары, которая уже успела съесть большую ложку дёгтя. Что мне нравилось в Карине, так это умение всюду найти свой комфорт без каких-либо усилий. В поезде она сразу же хаотически разложила вещи и застелила себе постель так, как это делают уставшие после долгих хлопот с детьми мамочки. Улёгшись поудобнее, она сразу же принялась читать «Сто лет одиночества», которые знала чуть ли не наизусть. Её округлые ножки в белых носочках заставляли меня умиляться и терять голову. И в отеле, куда мы заехали усталыми и потными, она была всё такой же непринуждённой и хаотичной. За несколько минут раскидав по номеру трусы, купальники, футболки и шорты, она погрузила меня в свой тёплый женский мир, в котором хотелось расслабиться и заняться сексом, что мы с ней и сделали, едва устроились на новом месте…

Как я уже сказал, до этой поездки между мной и Кариной успело случиться разное. Кажется, что всё самое интересное и значимое для нас обоих началось той памятной зимой, когда мне исполнился 21 год. Этот день рождения я отмечал вместе со студенческой братией на даче, в ярославском Бурмакино. Мы приехали в посёлок военных под вечер. В будке пропускного пункта сидел сторож в защитной форме. Хозяин дачи показал ему какой-то документ, и стальная калитка медленно открылась. Мы оказались в заснеженном пространстве невысоких домов, заборов из дерева и металла, столбов с фонарями и одиноких, скрипящих снегом, прохожих. Над посёлком висела хмурая тишина, сообщавшая всем нам, что лучшие его годы уже позади. Где-то в темноте завыла собака, ей ответила другая, затем снежную тишину разорвал шум проходящей мимо электрички, и всё опять затихло, как будто умерло на время. Едва переступив порог дачи, мы побросали на пол вещи, достали бутылки и принялись праздновать жизнь.

Хозяин дачи по воле родителей имел музыкальное образование. Он неплохо играл на трубе, чуть хуже на пианино и кое-как на гитаре. Этот человек умел заразить окружающих своим всегда чуть приподнятым настроением. Временами наигранно, временами искренне он лучился энтузиазмом и готов был разбиться в лепешку ради весело проведённого вечера. Эгоистичный и лишённый эмпатии, он был наделён жаждой общения и желанием нравиться.

Мы пили, смеялись и пели под расстроенную гитару до утра. Мне торжественно вручили трубку и пачку крепкого табака, сказав, что это подарок будущему писателю от самого товарища Сталина, который благословляет молодое дарование с того света и призывает его писать «идеологически правильные вещи». Шутка мне понравилась. Потом эта «сталинская» трубка курилась несколько часов подряд и побывала во рту у всей компании. Утром я обнаружил на мундштуке многочисленные следы зубов…

Едва отдышавшись после бурного секса в гостиничном номере, мы с Кариной отправились к морю. Людей было довольно много. Мы раскрыли зонт, кинули на гальку большие полотенца и сняли с себя верхнюю одежду. Пахло водорослями, солью и рыбой. Тёмно-зелёные волны периодически подкатывали к берегу, оккупированному людьми и чайками. Карина надела белую панамку и щурилась на меня сквозь солнечные лучи, а я неспешно раскуривал трубку, каждым своим жестом показывая, что для меня это привычное дело. Потом Карина пошла купаться. Я лежал, курил и наблюдал за её плавными движениями в морской воде.

Думаю, вы замечали, что если не следить за новостями, не думать про обед и не крутить в голове проблемные мысли, то время на курорте проходит плавно и незаметно. Вы расслабляетесь и погружаетесь в мечтательную полудрёму, позволяя сознанию поверить в то, что жизнь – это непрерывный поток чувственного наслаждения. А когда вы молодой и беззаботный, то отдаться состоянию ничего-не-делания и ни-о-чём-не-думания особенно легко.

Солнце и табак оказали своё магическое воздействие на мой организм… Сначала я впал в полудрёму, а затем и вовсе заснул. Помню, что мне снились актёры. Они заигрывали со мной, несли меня куда-то на руках и пели фривольные песенки. Видимо, крепкий табак изрядно возбудил моё подсознание, ведь в те времена я действительно много думал о театре. Когда Карина разбудила меня влажным касанием, я подумал, что у нас какие-то проблемы. Но я увидел только удивлённо-весёлое лицо своей подруги и улыбнулся. Карина сказала, чтобы я быстрей посмотрел направо, поскольку оно того стоит. Я приподнялся на локтях, повернул голову в сторону волнорезов и увидел Его.

Это был громадного роста мужчина с широки плечами, мощными руками и выпуклым, немного нависшим над плавками животом. Он стоял на середине волнореза и, кажется, смотрел в нашу сторону. Карина без стеснения показывала на него пальцем и говорила, что это «шикарный экземпляр». Наверное, этот здоровяк вызывал у неё эротическое возбуждение и страх за свою жизнь, как часто бывает у женщины, которая заприметила незнакомого мужчину, излучающего страсть и опасность. На мгновение я тоже почувствовал себя беспомощным перед этой загадочной физической величиной. Я невольно подумал, что в прямом противостоянии этот великан согнёт меня в дугу и бросит на самую середину Чёрного моря. Кожа моя невольно пошла рябью, подняв волоски на руках и ногах. Когда фантазия успокоилась, я снова раскурил трубку и стал наблюдать за людьми на пляже….

Празднование моего дня рождения быстро перешло в обычную студенческую попойку. Все, включая меня, забыли для чего собрались в заснеженном Бурмакино, под крышей видавшей лучшие времена дачи. Кто-то образовал пары, кто-то бегал курить и болтать на балкон… Хозяин дачи без устали сыпал шутками и звенел гитарой. Тень от его долговязой, слегка сгорбленной фигуры мельтешила стене, освещенной с улицы фонарём. Мы с Кариной подпевали хозяину и были, как мне тогда казалось, очень счастливы. Наша любовь длилась с перерывами чуть больше года. Мы почти не ругались, поскольку оба имели лёгкий и впечатлительный характер. Карина была при этом слегка инфантильна, а я беззаботен. Люди тянулись к нам, мы были популярны.

Среди ночи в Бурмакино потеплело и начал валить снег. Мы выходили на балкон, чтобы ловить ртом снежинки. Вдруг, кто-то предложил принять снежную ванну. Все парни разделись до трусов и выбежали на улицу. После выпитого казалось, что на дворе не холодно, а даже очень приятно. Алкоголь притуплял физические ощущения и обострял фантазии. Хотелось слиться с этими снегом, с этими ночными тенями, с этими людьми вокруг и вообще со всем этим таинственным миром. Я так расчувствовался, что закричал в темноту и упал в снег. Приятели смеялись и тоже кричали от холода и прилива сил. Некоторые из них последовали моему примеру, упав на спины в ледяные перины. Затем мы бегали друг за другом в одних трусах, застревая в сугробах по пояс. Когда мы вернулись в дом, то девушки предложили нам «сыграть в бутылочку». Хозяин дачи театрально захлопал в ладоши и сказал, что мы готовы к любым безумствам…

В полуденный час на перегретом пляже сгустилась атмосфера умиротворённости и лени. Бегали только неуёмные дети и некоторые родители. Остальные безвольно лежали под зонтами и навесами с закрытыми глазами. Кто-то пытался читать, но жара брала своё, и книги постепенно выпадали из сонных рук. Карина тоже заснула, накрыв выпиравшие из цветастого купальника груди культовым романом Маркеса. Пару раз довольно низко пролетел вертолёт, на который почти никто не обратил внимания. Казалось, что море тоже стало медленнее и спокойнее от солнечного жара.

Я снова заснул, утомлённый солнцем, убаюканный морем… За это время Карина, которая очнулась раньше меня, успела искупаться и даже обсохнуть. Когда я открыл глаза, она сидела на полотенце, подогнув под себя одну ногу и курила, глядя в сторону волнорезов. Солнце слабло, а пляж всё более оживлялся. Стали прибывать любители вечернего загара и тёплой, как парное молоко, воды. Они размещались где придётся, натирали кожу спасительным кремом и просто лежали, как в солярии, не открывая зонтов и ничем более не интересуясь. Я любовался двумя складочками на животе Карины и перебирал рукой мелкую сочинскую гальку. Над нами медленно и почти бесшумно пролетел косяк серебристых чаек, искавших, как видно, богатых на рыбу мест.

Возвращаясь в отель, мы купили домашнего вина у семьи армян, которая торговала им в ларьке рядом с пляжем. Темноволосый мальчик с хитрым прищуром и смуглой, словно канифоль, кожей протянул мне полуторалитровую пластиковую бутылку и сказал, что их вино любит всё побережье. Даже мусульмане покупают их вино и шашлык из свинины. Я возразил, что мусульманам нельзя есть свинину, но маленький армянин махнул рукой и сказал: «Когда мусульмане мне так говорят, я им отвечаю, что сейчас, в жару, Аллах спит, поэтому они тоже могут немного расслабиться». Он сказал это таким серьёзным и деловитым тоном, что я не сразу понял – шутит он со мной, играя в циничного торговца, или действительно является таковым. Со временем, когда я получше присмотрелся к этому тинэйджеру, то сделал вывод, что он умеет быть разным и точно улавливает желания своих клиентов.

Пока Карина принимала душ, я примостился на подоконнике со стаканом домашнего вина и трубкой, побывавшей во многих ртах. Я медленно затягивался, делал небольшие глотки и созерцал зелёную панораму за окном. Я представлял, что когда-то разбогатею, куплю себе просторный дом с видом на море, обзаведусь гаремом из трёх-четырёх прелестниц и буду писать философские книги, вдохновляемый любовью своих жён, пением птиц и шумом морской воды. Мне казалось в том момент, что весь мир помогает мне реализовать мечту – создать нечто великое, нечто меняющее само представление о любви и жизни…