пергамент тиражируемый трижды
магическое действие огня
закрыл стеклом вольфрамовой дуги…
этапы разделив на раз-два-три,
я лучше бы летала над Парижем,
но, вьюсь вокруг горящего огня
как не вилась бы, ни над чем другим…
человек в проходном дворе
человек в проходном дворе на просвет:
силуэтный карлик…
Гарлем выбросил белый флаг,
факт насилия отрицая.
ссадин множественных нытьё,
выдох города всё угарней.
я должна забрести туда,
воздержавшись от порицаний…
зная, как напрягает жизнь…
шизен, вымучен выбор божий.
почему однороден цвет алой крови,
но лжет язык,
объявляя иных отцов
кроме общего, чем дороже
просто имя?!
повременю и озвучу к любви призыв.
я должна забрести туда;
я – посол доброй воли солнца,
и умею забронзоветь из младенческой белизны…
я, способная к языкам,
в джаз и соул влюблённый социум,
в новой этике «свой-чужой»
отказалась от виз въездных.
человек в проходном дворе на просвет:
силуэтный карлик…
не бросайтесь раскрасить тень;
это, может быть, и не я.
смят платком королевский флаг;
шлейф принцессы уже из марли
двор, лишивший любви детей,
мне не может вину вменять.
дело времени – сторона
в острых гранях устойчив кубик.
почему? отчего? зачем?
неизбежность взрывает мозг.
человек в проходном дворе
поиск истины душегубен…
безопасней назваться: «эй»,
и совсем приуменьшить рост…
Ливингстонами исходящие чувством
исходящие чувством от бесчувствия тяжкого мрем…
говорим о покое Ливингстонами, стонами чаячьими.
птицей мачт ничьих, я – поэтом влачусь при нем,
и за что не берусь, понимаю: лишь этим значима…
исходящие чувством
рядом с бездной последней честны.
сны летят по снегам, обжигаясь о свет маячащий.
ярче только костры на Шпицбергене, где простыл
юный самовлюбленный и самый влюбленный
паче чем, просто смертный в безволии «никогда»…
исходящему чувством, не окраины, – неба контуры.
юн… любовью отмечен…
в горячечном: «нет, или да!?» —
между жизнью и смертью
потаенного смысла оторопь…
дождь… применимо к нему: «идёт»
мается маем, сиренью истошен и вишней.
в пору цветения, каждою каплей лишней:
из берегов – рекою; мощью: как из ведёр…
я проникаюсь: матовый плен окна…
вместо восторга в месте безлюдном плачу.
значит, я дождь, с дождями же всё иначе!
радужно-слезны даже огни реклам…
как под гипнозом… я без него, не я…
воля моя: процарапанный след дождины.
пинакотека… фонд из одной картины:
рамой оконной облачены края.
дождь не условность, материален звук:
тише, сильнее, следуя воле божьей.
сколько посевы влаги его возьмут?
лишнее – гибельно! паводком уничтожит…
разум шаманит: «дождь не любовь, – пройдёт,
не от тебя зависим и не тобой исполнен…
не примени глагола, и не стреножь витьем
струи его тугие, грома раскаты и молнии!»
самое время выбрать ковчег и плыть.
в шепоте утра шить паруса сознанью.
ливнево, дробно, пробно перед глазами:
небо сшивает с черным асфальтом – нить…
дождь… применимо к нему: «хлестнул»…
зонт не спасает; тучи: большие рыбы
воображенье кинуло вверх блесну
в море сентенций только одна:
«могли бы…»
убежище для пумы и слона…
союз, тандем, случайный выбор места
когда от засухи потрескавшийся ил,
в скелетиках мальков и дохлых рыбок…
к ноге – столбу Пуанта де Зинал,
в оскале ощетинясь ирокезом,
она – ему: уже пятно в крови
она – себе: еще бесстрашие рыка
кто мы с тобой… нам не определить
лимонный, сингапуровый оттенок
ночного света в колотом стекле
каскадных люстр, посконных каганцов.
убежище для пумы и слона…
