Засвечивая на вогнутую стену и толкая перед собою нагретый воздух, из круглого туннеля с воем вырвалась сигара головного вагона. Замелькали прозрачные выпуклые стенки, замельтешили человеческие фигурки, сливаясь в стоголовый частокол.
– Станция «Варшавское шоссе», – объявил бархатистый женский голос.
Мельком оглядев пассажиров, Рома вошел в вагон. Все сидели, места были, так что и он присел на диван, дабы зря не отсвечивать.
– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Южное Бутово». Переход на Большое Кольцо и верхний горизонт.
Роман обессилено откинулся на спинку. Беготня отвлекла его от того ужасного и непоправимого, что стряслось какой-то час назад, а теперь оно снова навалилось, холодными пальцами терзая центральную нервную.
– Рома, – негромко, но настойчиво заговорил УР, – необходимо найти убежище. Срочно. У тебя пошла спонтанная биотрансформация.
– Чего-чего?
– Еще две недели назад мои приборы отметили резкое усиление психодинамических пульсаций твоего мозга. Это явный симптом приближения метаморфоза. Я доложил об этом Эдуарду. Он очень обрадовался и велел не спускать с тебя глаз – в число моих функций входит оказание первой помощи при трансформации генетически-модифицированного организма.
– Так это… правда? – пролепетал Рома, испытывая вместо восторга подавленность. – Но я же… этот… полукровка! Меня же никто не модифицировал!
– Тебе передались гены отца, усиленные редчайшим набором оперонов[3] от матери. Генетики называют его «комплексом Мерлина».
– И что… теперь? – растерялся Кнуров. – Я перестану быть нормалом?
– Строго говоря, да.
– Мило! – горько усмехнулся Роман. – Сначала я потерял родителей, а теперь и самого себя. Мило…
Он вздохнул. Вот жизнь…
Известие, принесенное УРом, оставило его почти безразличным. Еще вчера он бы прыгал от счастья, а теперь…
Тоска колыхалась в нем, как вода озера Коцит в дантовом аду, черная и ледяная. Мысли хоть как-то разгоняли ее тошнотворные миазмы. «Думай, думай, голова!», как батя говорил…
Что делать? Как быть? Вопросы эти показались Кнурову мелкими и ничтожными. Были и другие, они не давали покоя.
За что убили маму и папу? Почему его самого хотят «пустить в расход»? Кто та сволочь, которая приказала Рэму, Вилю, Яну и Джаю предать смерти его родных?
Не думать, не думать! Все равно никакого толку…
Лучше сосредоточимся на том, что попроще. Куда бежать и где укрыться? Сильней всего Рому тянуло сейчас в школу.
Ныне из близких остался один Алексей Петрович. И еще тетя Маша, «няня Маня». И одноклассники. И Наташа…
Но нет, нельзя! Киллеры наверняка ждут его в школе. Сообщить бы учителю… Опять-таки, «не мочно» – его тут же вычислят по исходящему. Надо попробовать выйти на школьный компьютер через Всеобщий информаторий. Или через Центральный…
– Вот что, Урчик, – разлепил губы Кнуров, – двигаем-ка мы на «Арбатскую»…
– Ф-центр? – догадался робот.
– Ф-центр. Оттуда мы легко выйдем на Информаторий, и…
– Не получится, – перебил мальчика УР. Робот замер, словно к чему-то прислушиваясь. – Я перехватил милицейский канал – все радиусы и кольца метро блокированы. Нужно немедленно уходить.
Сердце у Романа тревожно сжалось, и тут же горячая волна ярости обожгла мозг: да что же это за сволочи?! Что они творят?!
Позлиться всласть не получилось – заполошные крики пассажиров сбили настрой. Кнуров дернулся, ухватывая краем глаза нечто невероятное – под прозрачным потолком вагона кружились две дамские сумочки, компьютер-планшетка и зонтик. Вещи вились, кувыркаясь и шарахаясь, как ослепленные птицы, бились о стекло, теряли высоту и взмывали снова.
