Зинаида помогла Лилиан переодеться, перестелила постель и уложила в неё молодую мать. Едва коснувшись подушки, Лилиан погрузилась в сон. Зинаида смотрела на бледное, измученное, почти детское лицо юной матери, и смешанное чувство щемящей жалости и тревоги снова начало бередить её душу. Она трижды перекрестила спящую и покинула комнату.
Безмятежно проспав до семи часов вечера, Лилиан проснулась с сильным чувством голода. Встав с постели, она накинула на себя лёгкий халат и направилась к двери. Невзирая на слабость, она ощущала небывалую лёгкость, которая не была ей свойственна многие месяцы. Не удержавшись от соблазна, она подошла к зеркалу, хотя и знала, что на большие изменения рассчитывать не приходится. Её нынешнее отражение являло вполне упитанную даму с большой грудью. «Неужели я смогу снова стать такой изящной, как прежде? Мне предстоит большая работа над собой…» Закончив осмотр, она вышла в коридор, где царила полная тишина.
Лилиан решила громко заявить о себе:
– Господа, ну где же вы все?! Молодая мама буквально теряет сознание от голода!
Моментально из соседней комнаты вышли бабушка и Зинаида. Бабушка тут же начала укорять внучку:
– Ну как можно быть такой безрассудной! Можно же было воспользоваться колокольчиком. Тебе необходимо сейчас лежать и набираться сил, ты такая слабенькая.
– Милая бабушка, не преувеличивай, пожалуйста, всё уже хорошо. Мне хочется двигаться, как прежде, а ещё мне очень хочется есть.
– Всё, что ты хочешь, тебе сейчас непременно подадут, но нам нужно решить безотлагательно одну проблему. Видишь ли, после рождения младенца многие дамы перевязывают грудь, дабы сохранить её прежнюю форму; если ты тоже поступишь так, то нам необходима кормилица, а если нет, то, перекусив, тебе стоит заняться кормлением дочери, она тоже голодна.
Бабушка и Зинаида вопросительно смотрели на молодую мать.
– Конечно же, я сама буду вскармливать свою малышку. Я думаю, что это самое правильное решение, только в этом случае мы будем по-настоящему едины. Пусть моя дочь впитает с моим молоком всю мою любовь к жизни, к свободе и к ней.
– Я так рада, моя дорогая внучка, что ты приняла такое решение. Не нравится мне, когда мать идёт против природы. Теперь ступай в свою комнату, тебе принесут ужин, затем кормление малышки, потом приведёшь себя в порядок и будешь принимать поздравления от всех желающих.
Всё и вся было приведено в движение. Когда Лилиан наслаждалась созерцанием своей дочери после первого кормления, в комнату тихонько вошёл дедушка.
– Ну наконец-то я могу заключить в объятия моих дорогих девочек! Давно я не был так приятно взволнован. Меня начали поздравлять на службе и по дороге домой с рождением правнучки.
Он склонился над малышкой, чтобы лучше её рассмотреть. В это время в комнату вошла бабушка и тоже стала рядом с кроватью, чтобы любоваться прекрасной картиной материнства.
Её созерцание прервал голос мужа:
– Ну что, Дарья Михайловна, придётся нам с тобой ещё пожить, пока мы не увидим, как эта малышка будет бегать по нашему саду. Дай Бог ей счастья и здоровья на долгие годы.
На следующий день Лилиан занялась письмами. Она написала письмо Евгению, Лидии и родителям, с которыми не было связи после её ухода из дома. Она надеялась, что это известие растопит лёд в их отношениях.
После нескольких дней суеты потекла привычная размеренная жизнь. Первое письмо было от Лидии Леопольдовны. Она искренне радовалась появлению внучки и просила как можно скорее приехать с ней в Москву. Письмо Евгения было вторым, очень сдержанным в выражениях. Он также не преминул сообщить, как ему жаль, что это не сын, и просил не спешить с приездом, считая, что лучше малышке слегка подрасти, прежде чем отправляться в путешествие. Ничего другого от супруга Лилиан и не ждала, и всё же ей было невыносимо больно. В глубине души она рассчитывала на большее проявление тёплых чувств к ним, но увы. Это письмо было ещё одним ударом по её самолюбию. Но теперь эта боль касалась и её крошечной дочери. Он пренебрегал обеими. Письмо говорило о том, что он и не собирается приехать на крестины к дочери…
