Лиловая кружка. Газетно-сетевой сериал - страница 8

Так вот, два года работы во «Фрунзевце» я столовался исключительно там: было совершенно копеечно и очень при этом вкусно, а главное – прямо во дворе редакции и типографии, никуда и ходить не надо. Обеды привозили солдаты в огромных защитного цвета флягах-термосах – кто служил в армии, тот их видел. Любимая всеми нами вахтёрша Алия Сулеймановна сообщала первому, мимо неё проносившемуся с задания: «Обед привезли», – а от него уж эта весть разносилась по обоим этажам толстостенного здания на Сапёрной, построенного задолго до революции.

И всё же первой всегда выходила обедать из своего кабинета секретчица-кадровичка Нина Страдоновна – у неё был изумительный, почти как у моего папы, почерк, полный порядок в делах и абсолютно никакой, в отличие от журналистов, в них срочности, а потому – безусловное преимущество в столовской очереди.

Последним же зато, как правило, вбегал вечно взмыленный, с последним недописанным словом на губах мой учитель Лев Савельев. Кривился, характерно щуря правый глаз, от вида живописного зигзага скопившейся очереди и начинал шнырять поближе к кассе – мол, кто-то тут мне занимал. Но где там!

– Лёва, а ну-ка в очередь! – тенорково гаркал начальник отдела боевой подготовки подполковник Анатолий Белощук.

– Совесть, Савельев, надо всё же иметь! – басисто ворчал начальник отдела информации капитан Валерий Попов.

– Этот Лёва, – бухтел начальник отдела ВВС подполковник Найчук, более Леонова подходивший для прообраза Винни Пуха.

– Лёвка, опять ты со своими фокусами! – верещала местная красотка Олечка Денисенко, жена какого-то чина в политуправлении округа и, по слухам – любовница редактора Голышева. Впрочем, порой эту партию, с её голоса, хрипловато исполняла учётчица писем Фрида.

Тогда Савельев – а было моему, покойному теперь уже, учителю всего-то лишь 36! – подходил к моей дорогой коллеге по отделу культуры и быта Галочке Глушковой, которой уже налили первое и как раз ставили на поднос второе, окунал палец в её тарелку до самого дна – и резко отдёргивал руку.

– Надо же – горячий в кои веки привезли! Ой, Галка, прости, руки забыл помыть!

– Ну, Лёва! – хором взвизгивали «три грации» – Галочка и её подружки Лариса Малюга и Надя Попова из отдела писем, всегда обедавшие вместе. – Ну что это, в конце концов, когда это закончится! – продолжала негодовать уже одна Глушкова и брезгливо отодвигала тарелку на край своего подноса. – Я этого есть не буду!

– Тогда мне посчитай – не пропадать же добру! – расплывался в котярской улыбке, растягивая тонкую ниточку усиков и посылая воздушный поцелуй буфетчице – дескать, «цалую, Лёва!» – одессит по рождению Лев Александрович. И через минуту уже смачно прихлёбывал за дальним столом глушковский борщ под испепеляющими взглядами всей оголодавшей очереди, хвосту которой предстояло питаться лишь желудочным соком ещё минут этак двадцать.

– Кому сегодня окунал? – мгновенно оценив обстановку, вопрошал входивший в столовую ответсек подполковник Юшкевич, поведя глазами в сторону Савельева, который уже мазал горчицей котлету. – А, ну ясно, – поняв всё по глушковскому виду, кивал он. – А я б на твоём месте, Галка, опрокинул эту тарелку ему на голову!

Я ростом метр восемьдесят четыре, а Савельев был даже повыше меня. Юшкевич мог пройти у него под мышкой, как трамвай.

– Славик, – под общий смех заключал наш добродушный хохмач майор Апарин из отдела пропаганды, которого я, за особое расположение его ко мне, звал дядей Женей, – ты только с собой табуретку бери на обед.