Я прикусила губу, опустила руки и пошла вперед. Я понимала, что у меня по щекам текут слезы, но боялась их вытереть, вдруг это тоже запрещено…
Теперь стало понятно почему кричали девочки из первого купе, они проспали или просто не успели одеться и их побили за это.
Неужели здесь за все нарушения получаешь плетью? Чего еще тут нельзя делать? И разве можно к такому привыкнуть?
Проводница дала знак, что мне пора выходить. На перроне стояла женщина лет тридцати пяти в темно-синем костюме. Это была Анна, моя опекунша. Она улыбнулась и поприветствовала меня. Я сделала тоже самое в ответ. На свое удивление я сразу же поблагодарила ее за то, что она решила меня приютить, не знаю почему, но слова сами вырвались, как будто я их отрепетировала. Это было странно, обычно я теряюсь и не могу выдавить ни слова, а тут…
Я пошла вслед за ней. Выйдя с вокзала, я увидела множество серых машин, одна из них подъехала к нам, и мы сели на заднее сидение. Я не знала можно ли мне говорить или меня опять отлупят, поэтому старалась молчать и сидеть ровно.
Неожиданно Анна она спросила.
– Как доехала?
– Э…у…Хорошо. – я опять начала тормозить.
Было очень страшно ответить неправильно. Так и получилось. Я забыла сказать “спасибо” за то, что она интересуется моим самочувствием и водитель сразу же сделал мне замечание. Я ответила, что поняла и извинилась. И опять не сказала “спасибо”. И снова водитель сделал мне замечание. И добавил, что мне будет тяжело с такими манерами…
Зачем этот тупица вообще влез? Разве это его дело?
Я начала паниковать, но моя опекунша ответила ему за меня. Она сказала, что в первый день так у всех и что я скоро привыкну. А потом поблагодарила его за заботу.
Мне казалось, это бредовой игрой. Что за идиотизм – говорить “спасибо” за каждое слово.
Может мне еще этой придурошной проводнице надо было сказать “спасибо” за то, что она меня ударила?
Всю остальную дорогу мы ехали молча. Я начала рассматривать улицы. Везде были только спальные районы с одинаковыми домами и какие-то непонятные магазины. Ни многоэтажек, ни ресторанов я не заметила, хотя ехали долго.
Мое молчание прекратилось только в доме Анны. Когда мы вошли, она повернулась ко мне и сказала
– Все, теперь расслабься.
Я выпучила глаза и застыла на месте. Нужно было что-то ответить, но я просто смотрела на нее. Она поняла, что я в шоке и продолжила сама.
– Пока ты в доме и нет посторонних или гостей, можешь чувствовать себя спокойно.
– Спасибо – очень тихо ответила я и она рассмеялась.
– Хорошо, что ты благодаришь. К этому, действительно, лучше привыкать, но, если в кругу своих ты забудешь – ничего страшного.
– А если в кругу не своих?
– Тогда тот, кто “не свой” может потребовать, чтобы для тебя привели обучение.
– Обучение? В смысле?
– Тебе придется учить правила благодарности до тех пор, пока ты не сможешь их цитировать. Только сами способы обучения тебе могут показаться жестковатыми.
– И какие же это способы?
– Могут быть разные. Мой брат Антон обучает своих детей и подопечных крапивой, если они забывают благодарить.
– Крапивой? Не понимаю…
– Они ходят в открытой одежде в крапиве до тех пор, пока не расскажут наизусть все правила благодарности.
– Какой ужас! А их много? А если кто-то не помнит все?
– Основных правила всего лишь три, но в них много подпунктов. Не волнуйся, запомнишь ты их быстро, они не сложные, главное на практике не забывать говорить.
