– Ну, дождусь, пока ко мне придёт этот ваш Джеймс.
– Как он выглядит? – продолжала проверять своего помощника Зоя.
– Старик. Высок ростом, почти не сутулится. Волосы совсем седые, редкие, с залысинами.
– А глаза? – спросила дева.
– Что глаза? – Генрих уставился на неё удивлённо. – Вы мне ничего про его глаза не говорили.
Верно. Она ничего ему про глаза Джеймса не сказала. Она и сама не успела их рассмотреть, а теперь спрашивала, просто чтобы проверить его – всё ли он помнит из её рассказа.
– Ладно, чем он ещё выделяется на фоне всех остальных слуг?
– У него серый в клетку жилет, остальные лакеи носят черные жилеты… У него серый галстук и чистые манжеты.
– Ещё!
– А! Серебряные запонки с букой «джи»!
Зоя не стала его хвалить – может зазнаться, – хотя Генрих ни в чём не ошибся. Она продолжила:
– Допустим, вам удастся с ним встретиться. Вы остались с ним наедине, что дальше?
– Я начну рекламировать ваксы, а когда найду удобный момент, произнесу…, – тут Ройке перешёл на английский: – Одна леди, который вы оказали неоценимую услугу, очень хочет вас отблагодарить.
– «Юная леди», – поправила его Зоя. – У него могут быть другие знакомые женщины, он должен догадаться, о ком идёт речь.
– Да-да, конечно, «юная леди», – исправился Генрих. – И после я скажу ему, что буду ждать телеграммы до востребования на телеграфе номер сто на имя Смита.
Всё было правильно, деве нечего было исправлять. И тогда Ройке продолжил:
– Может, всё-таки написать записку, он же старый, может всё и не запомнить со слов?
– А вдруг вас обыщут на входе и найдут эту записку? – конечно, у Зои было намного больше опыта подпольной работы, чем у этого жителя Гамбурга.
– Ну найдут и найдут, – пожимал плечами Генрих; он явно не понимал, о чем говорит, впрочем, и куда собрался идти – тоже. – Подумаешь, записка с телеграфным адресом и именем, мало ли кто сейчас с такими записками ходит.
Зоя могла бы ему рассказать, что такая записка – отличный повод для людей из дворца как следует заинтересоваться им. И если какой-то проворный, желающий выслужиться лакей доложит ведьме о подозрительном посетителе, который пришёл к её дворецкому с какой-то непонятной запиской, то та наверняка захочет на Генриха взглянуть. И ей будет достаточно всего одного взгляда, после которого его отволокут в неприятное место, где из него выжмут всё, что он знает. Ройке и сам исчезнет без следа, и ещё потянет за собой и дворецкого, да и ей придётся срочно уходить из города. Нет, всего этого девушка обаятельному молодому человеку говорить не стала. Она лишь вздохнула и покачала головой: нет. И произнесла:
– Всё передадите на словах. Только на словах. Никаких записок. Вы вообще не должны брать с собой каких-либо бумаг.
– Но мне на фирме выдали блокнот.
– Там есть какие-нибудь записи?
– Нет, кажется. – Ройке достал блокнот из внутреннего кармана пиджака и пролистал его. – Нет, ничего нет. А ещё мне дали рекламный буклетик про ваксы.
Он был уже готов начать действовать, он прямо светился уверенностью в своих силах. И часть этой уверенности передавалась и девушке… Но всё равно, всё равно Зое вся эта затея не нравилась.
И всё её нежелание было продиктовано всего одним чувством: дева боялась. Боялась потерять этого доброго и милого парня. Ведь он был единственным человеком в этом огромном городе, на которого она могла положиться. И поэтому девушка, покачав головой, наконец произнесла:
