Мы все больше отдалялись друг от друга. Иногда возникало непонимание и отчужденность, так же как и сегодня утром. Возможно, с отъездом Женечки, наш брак исчерпал себя, так как главная цель – рождение и воспитание дочери была достигнута, и мы не могли найти в себе новые грани семейного счастья и покоя.
А может быть, все эти рассуждения – следствие моего плохого настроения. И наша мимолетная размолвка завтра улетучится, как дым вместе с моими дурными мыслями и плохим настроением.
– С Женечкой сегодня разговаривала. – Наташа вошла в кухню, и сразу же стало, как будто светлей.
– Как она там? – Мой чай почти остыл, и я выпил его остатки несколькими большими глотками.
– Она скучает.
– Что, так и сказала?
– Нет, конечно. Я это и без ее слов почувствовала. Кстати, хотела с тобой поговорить. Обижается, что ты ей редко звонишь.
– Надо будет поговорить с ней. Как-то закрутился на работе. И если честно – забыл.
– Да. Отец называется! Когда приедет на каникулы, надо будет купить ей компьютер с веб-камерой. Тогда чаще сможем ее видеть.
– Конечно. Обязательно купим. А в Москву она не думает возвращаться.
– Я думаю – нет. Хотя, можешь сам у нее спросить. Но, знаешь, я одобряю ее решение. Раз она решила быть самостоятельной, пусть будет.
– Наверное, ты права. И все равно, это так непривычно, мы здесь, а она там.
– Ничего страшного, привыкнем. Да и условия жизни там вполне приличные. Все-таки Европа.
– Ладно, позвоню ей после ужина. Какие еще новости?
– Какие у меня новости? Ждала тебя. Приготовила ужин. Да, еще письмо маме написала.
– Письмо!
– Ты же знаешь, у нее нет мобильного телефона, она так и не научилась им пользоваться. Вот и пишу иногда.
– Интересно. Ты мне никогда раньше об этом не рассказывала. Дашь почитать?
– Да, что там рассказывать. Обычная женская болтовня. Тебе это будет неинтересно. К тому же, не стоит читать чужие письма. Разве тебя не научили этому в детстве?
– Научили, конечно. Но, мне кажется, для меня это не такие уж чужие письма. Впрочем, ты права. Каждый из нас имеет право на личную жизнь. И не стоит туда вторгаться, даже самым близким людям. И что же, она тебе отвечает?
– Конечно! Аккуратно, на каждое письмо.
– Как мне это раньше в голову не приходило. Как у нее дела?
– Все по-прежнему. Дожди размыли все дороги. Теперь до них можно только на тракторе добраться.
– Надо будет как-нибудь съездить к ней в деревню, навестить.
– Ты каждый год мне это говоришь, в итоге я еду всегда одна. Вот и этим летом.
– Помню я, помню. В этот раз у меня был завал, и я никак не мог вырваться.
– Она не в обиде. Гордится тем что, у ее дочери такой уважаемый и занятой муж. Говорит, что был бы бездельником, тогда бы чаще приезжал к нам в деревню на свежий воздух. Пусть не приезжает, зато всегда при деле.
– Передавай ей привет и наилучшие пожелания. В общем, ты сама знаешь, что написать в этом случае. Мне действительно жаль, что мы редко видимся с твоей матерью. Кстати, если хочешь, мы можем перевезти ее сюда к нам. Много места она не займет и тебе по хозяйству поможет.
– Она не поедет. Я уже думала об этом. Она настолько приросла к своему дому, хозяйству. У нее там куры. Она никогда их не бросит.
– Понятно. Кажется, год назад мы уже говорили об этом. В общем, наверное, это и правильно. Каждый должен заниматься своим делом, тогда всем будет проще.
– Ладно, философ. Будешь еще чай? – Первый раз за вечер она улыбнулась. Лицо ее просветлело, морщинки разгладились, и на мгновение мне показалось, что на кухне стало вдруг чуть-чуть светлее.
