Затем подхватываю фруктовый набор и привычным путем перемещаюсь в медсестринскую. С искусственной улыбкой вручаю презент, выслушиваю благодарности персонала и пожелания больше не болеть, а затем забираю заранее выписанные на мое имя медицинские документы, а заодно телефон одной из работниц.
Вернувшись в палату, вхожу в приложение такси и заказываю машину. Прошу подъехать не с главного входа, а со стороны парковки. Подобное я пару раз видела, когда гуляла в коридоре и выглядывала в окно.
Остальное – дело техники. Телохранитель Лобова не высказывает ни слова против, когда я прошу минутку и бегу в общий туалет. Остается ждать под дверью.
А я не жду.
Пролетаю санблок насквозь и по параллельной лестнице спускаюсь на первый этаж, потом на улицу. Сажусь в такси и, прося поспешить, уезжаю прочь.
Нет, бежать без оглядки я не планирую.
Да и как?
Без денег. Без связи. Без одежды. Без разговора с бабушкой. Без плана.
Пусть еще вчера наивная, сегодня подобной глупости я допускать не собираюсь. Поэтому держу путь к единственному родному существу.
Моя цель проста и сложна одновременно. Не найти в слабых руках бабули защиты, но хотя бы поговорить с ней без пристального взгляда Карена Лобова, выслушать ее советы и решить, как поступать дальше.
***
Вздрагиваю, когда квартиру оглашает громкая пронзительная трель звонка. Хотя подспудно ожидаю её весь день.
Без подглядывания в глазок точно знаю, кто стоит за дверью на площадке.
Карен Заурович. Кто ж еще? Его приход вполне объясним.
Не может он не явиться и в обязательном порядке еще раз не ткнуть меня носом в свое всесилие. Не может пустить на самотек то, что я ослушалась его распоряжения и обвела вокруг пальца его подчиненного. Не может не указать на заранее отведенное мне место – строго под ним.
Ведь он уже все распланировал, разложил по полочкам и ярко смоделировал в своем больном, погрязшем в пороке воображении, что и как должно происходить, а я, глупая и непутевая самка, порушила его планы, создала неудобства и проявила своеволие.
Вот и приехал важный дядя, чтобы еще раз показать, кто в этом городе хозяин, а заодно припугнуть. Не сложно догадаться, почему он действует настолько нагло.
Во-первых, знает, что мне нечего ему противопоставить, и пожаловаться некому. У Лобовых все здесь схвачено. Во-вторых, думает, что хорошо изучил мою суть.
Догадываюсь, с чего.
Когда была невестой его сына, я никогда не позволяла себе сомневаться в своем партнере, доверяла Стиву во всем, прислушивалась к его мнению, поддерживала интересы, боготворила. Я любила оборотня, которого считала своим, поэтому и с его родными была милой, улыбчивой и тихой.
Семью принято уважать – это святое. Для меня.
Лобов-старший расценил такие действия, как слабость и ведомость. Посчитал, что мне достаточно пригрозить, а после приказать, и я непременно сложу лапки, склоню голову и безмолвно прогнусь в любую указанную им сторону.
Не склочница же, не бунтарка.
Больше чем уверена, даже мой побег домой к бабуле, а не в другой город, он оценил, как подтверждение своей теории. Ну как же! Раздавленная обстоятельствами, покалеченная и морально униженная девчонка, ищущая тепло и заботу.
И вот он тут как тут.
Серьезный. Богатый. Властный. Пусть жесткий, но это чтобы сразу свое место знала. Зато щедрый какой… м-м-м. Вон как обильно заваливал последнюю неделю всякими фруктами-сладостями-деликатесами. Все отделение клиники сытое и довольное ходило.
