Гнусавое звучание цитры, завывание флейт и удары барабанов и цимбал[4] возвещают, что начинается танец. Я знаю эту музыку.
Девушки движутся синхронно, руки и корпус изгибаются в точно выверенных, неспешных движениях. Накладные рукава, которые крепятся на запястьях, взлетают и опускаются, то прикрывая лицо, то уподобляясь крыльям птиц.
Когда танцовщицы подхватывают юбки, видно завуалированное приглашение, и бедра легко движутся из стороны в сторону. Как вода, как волна…
Они кружатся, и юбки вращаются вокруг. С того места, откуда смотрю я, кажется, будто танцуют живые цветы. Головы, увенчанные свернутыми косами из накладных волос, подобны венчикам гигантских камелий[5], пионов и лотосов.
«Куртизанка подобна цветку. Двигайся, как цветок. Сиди изящно, как цветок. Говори, как цветок. Танцуй, как распускающийся цветок».
В какой-то момент я встала и тоже начала танец. И пусть мое платье не такое роскошное, движения не уступают им. Кисти рук в нужный момент словно толкают воздух, и, кажется, вот-вот взлетят ввысь рукава. Руки медлят, а ноги движутся в такт музыке.
Наконец после коды музыка обрывается, и я сгибаюсь в поклоне одновременно с танцовщицами.
Сзади раздается шорох, и я резко оборачиваюсь.
– Что ты здесь делаешь? – резко спрашивает офицер городской стражи.
* * *
Вздрогнув от неожиданности, я в целом не подала виду, что испугалась. Конечно, ведь я не сделала ничего преступного или предосудительного. Что такого в том, чтобы наблюдать за танцем?
– Прошу меня простить, господин, – поклонилась я, приветствуя его, и лукаво улыбнулась. – Я наблюдала за танцем Уплывающей Воды. Необыкновенно красивое зрелище, не правда ли?
– Ты не только наблюдала, – резко оборвал меня офицер. – Назовись. Кто ты? К какому двору приписана? Ты служанка?
– Меня зовут Маленький Цветок. Я служу по найму у госпожи Драгоценной Шпильки в ее мастерской, – ответила я, тем самым подчеркнув, что не рабыня.
– Вот как? А куда ты сейчас направляешься? – спросил он.
«А куда направляетесь вы, господин офицер? Что вы здесь делали, в месте, куда мужчины приходят с определенной целью?» – подумала я.
Ну а вслух сказала:
– Я как раз собиралась вернуться в мастерскую. Думаю, хозяйка меня уже заждалась. Прошу меня извинить…
Я снова поклонилась, на сей раз ниже, и развернулась, однако он задержал меня.
– Стой. Я тоже возвращаюсь в город и провожу тебя. Негоже молодым девушкам бродить в одиночестве, – сказал он.
Подхватив свертки, я последовала за ним, едва успевая подстраиваться под быстрый шаг офицера. Он это заметил и пошел гораздо медленнее, чтобы мне было удобнее.
Я украдкой разглядывала офицера. Он оказался выше меня на целую голову, хоть я и не была низкой. По тому, как он двигался, было понятно, что мужчина в отличной физической форме. Меч на поясе внушал невольное уважение.
Волосы он убирал в высокий узел, скрытый шелковой шляпой с широкими полями, которые при случае могли защитить от непогоды. К жестким полям крепились красные лаковые бусы. Одеяние – темно-лиловое с черным, как у всех стражников.
У него было открытое, с правильными чертами лицо. Брови густые, но ровные и аккуратные, полукружьями над большими карими глазами. Нос длинноватый, но для мужчины вполне годный, а губы рельефные, четко очерченные и бесцветные.
Мне показалось, что он человек прямой, хотя и резкий в обращении.
Я порывалась пару раз открыть рот, но так и не решилась. О чем я буду говорить? О танцах? О травах и красителях? О новейших фасонах женского и мужского платья? Какая нелепость. Я могла бы еще побеседовать с ним о поэзии, но это, право, тема не для незнакомцев, особенно мужчины и женщины.
