В моем же случае как-то вышло, что не только родилась я, но и мой отец, кажется, ушел на своих ногах и весьма бодрым. К сожалению, это только сплетни, потому как об истории моего рождения говорить вслух было не принято. Словно одно лишь мое существование было чем-то случайным и постыдным. В детстве, когда я рыдала над тушкой жертвенного кролика, Лаора часто дразнила меня, что на самом деле я подкидыш, выкранный у белых колдуний. С возрастом ничего не изменилось: я все также не могу спокойно приносить жертвы, а у сестры, кажется, не прибавилось мозгов.
Не обращая внимания на пыхтение Лаоры, я легла спать. Она еще бормотала что-то отдаленно похожее на мелкие пакостные проклятия, вроде временных бородавок или мозоли на пятке. К счастью, защитные чары я могла набросить и без инициации, и уж тем более, без жертв. Убедившись, что проклятия от меня отскакивают, Лаора выругалась и отвернулась, старательно изображая спящую.
Этой ночью я впервые видела сон. Сны для ведьмы - один из способов видеть будущее, иногда во сне можно прийти к кому-то, с кем есть определенная связь. Прежде мне не доводилось видеть ничего, но сегодняшнее видение было настолько ярким, что я подскочила на постели и лишь спустя несколько мгновений поняла, где нахожусь.
Мне снился Иллар, заточенный в магической клетке. На его скуле запеклась кровь, губа была разбита, светлая рубаха разодрана в клочья. Он сидел на земле, прислонившись к прутьям, и тяжело дышал. Потом вдруг поднял на меня свои синие глаза и тихо прошептал:
- Береги себя, Лисса...
5. Глава 5
Поутру, через три дня после моего внезапного сна, Лаора отчего-то была непривычно тихой. Она бросала на меня быстрые задумчивые взгляды, но сказать ничего не решалась. Матушка сердито звенела котелками, выискивая какой-то особенный для сегодняшнего ритуала. Посудину искать я помогала, а вот про ритуал мне спрашивать не хотелось. Бабка Гретта всегда говорит: коли спросила, будь готова к ответу. А раз не готова, так и нечего рот открывать.
Последние несколько дней все старшие ведьмы просыпались с первыми лучами солнца, наскоро ели, а после уходили в главную избу. Нас с Лаорой по-прежнему и к окнам подглядеть не подпускали. Я не пыталась, а сестрица сунула было свой любопытный нос, так ей его ставенками и прищелкнуло. Воротилась она тогда злая на весь мир, долго пыхтела, не хуже разбуженного ежа. Когда нос по цвету сравнялся со спелой сливой, Лаора и вовсе разразилась такой руганью, какую и мужики на площади произнести постесняются.
- Я все разузнаю! - шипела тогда сестра. - Будут знать, как от меня прятаться! Я уже полноценная ведьма, отчего не пускают?
- Звучит это так жалобно, как будто не полноценная, а малолетняя, - фыркнула я. - Разве тебе самой нравится под окнами в сугробах прыгать? Дождалась бы инициации, колдовала со всеми.
- А ты? - вдруг поинтересовалась Лаора. - Неужели тебе не интересно? Ведь тебе не только колдовство, тебе и инициация не светит.
Я пожала плечами. Интересно или нет - с какой стороны посмотреть. Темные ритуалы меня мало волновали, это у сестры, едва она о чем-то слышала, менялся взгляд на задумчиво-мечтательный. Мне больше по душе было неспешное и уютное колдовство бабки Гретты. Удивительное дело, вроде и травки те же, и котелок имеется. А только выходит все совсем иначе: вместо отравы - мягкое успокоительное зелье, вместо одержимости - легкий приворот.
