- Ты всегда была странной, Лисса, - бросила вдруг сестра. - Раньше я думала, что ты чудаковатая, блаженная. А теперь я вижу, что ты больше не одна из нас. Тебя пугает Истинная сила, как пугали всю жизнь обычные для ведьм ритуалы.
- Какая длинная мысль поместилась в твоей голове, - фальшиво восхитилась я. - Думай, что хочешь. Вот только я лучше останусь с тем, что у меня есть, чем выжгу свою собственную душу.
- Глупая, - покачала головой Лаора.
Остаток дня прошел суматошно. Мы наскоро сварили похлебку для ведьм, потушили мясо с овощами и напекли лепешек. Любое колдовство отнимало силы, а восполнять их можно было сытным обедом, крепким сном или... Закончим, пожалуй, на сне и пище, потому как третий способ в нашем глухом лесу никто не использовал. Во всяком случае, мужики в приграничных деревушках пребывали в здравии и относительном уме, но если что там у них и выветривалось, так это от хмельного и кулачных боев, а не от темных ведьм.
Трапезничали после совместного колдовства тоже в главной избе, откуда Верховная одним взмахом испещренной старческими пятнами руки изгоняла все следы недавнего ритуала, призывая круглый дубовый стол и круглые трехногие стулья. Ели молча, не тратя сил на лишние слова. Лишь после ужина Верховная вдруг заговорила, Стоило ей открыть рот, все тотчас положили ложки на стол и затихли.
- Трудные времена наступают, - хрипло начала Шосса. - Мне было видение.
При этих словах, кажется, ведьмы даже дышать перестали. Ни одна хорошая новость еще с этих слов не начиналась. Вообще видения Верховной отличались кровожадностью и безысходностью. Нынешнее исключением не было.
- Мир меняется, - продолжала старая ведьма в звенящей тишине. - Я видела оборотней, чьи клыки крепче стали. Видела магов, горящих пламенем, но в нем не сгорающих. Видела ведьм, в ужасе бегущих от одной из нас, той, что сгорит, но не погаснет.
Пока остальные за столом в ужасе прижимали ладони ко рту, я задумалась над странными словами Верховной. Как это, сгорит, но не погаснет? Умеют же люди говорить загадками, нет бы прямо, бегите от рыжей лисицы, например. А старуха не унималась. От пророчества она приступила к наказам, которых никто и никогда не решался ослушаться.
- Пришло время для перемен, - воскликнула ведьма, и я поперхнулась воздухом от неожиданности. - У нас осталось не больше двух седмиц, чтобы Лаора и Лисса приняли силу.
- Но Верховная, - робко вмешалась матушка, - Лисса же еще слишком юна, она может не выдержать и...
- Такова моя воля, Ратия, - резко осадила ее Шосса. - Ты прекрасно знаешь, что сил в ней поместится едва ли не больше, чем во мне. Примет ли их Лисса, другой вопрос, и ее юный возраст здесь совершенно ни при чем.
Мне казалось, что ведьмы забыли о моем существовании. Так запросто говорили обо мне, словно меня и в зале-то не было. Не знаю, какая дикая лисица меня в этот момент укусила, но я вдруг спросила:
- А почему я должна их не принять?
- Мать спроси, - пожала плечами Верховная. Впервые на моей памяти она ушла от ответа, и мне это не понравилось.
По пути домой Лаора прожужжала мне все уши о том, что синеглазого мага она приглядела первой, сталбыть, мне теперь запрещается не то что в его сторону смотреть, но и вообще рядом находиться.
- Дышать-то можно, или если вдруг мимо пройдет, замертво падать? - не удержалась я.
- Лучше падай, - вполне серьезно отозвалась Лаора.
