- Знаешь, Лисса, - в голосе сестры слышалось напряжение. - Не знаю, что тебе сказала матушка, вот только не думай, что ты какая-то особенная. Неспроста ведьмы ждали двадцати весен.
- Ты права, - я понизила голос до шепота. - Это все заговор племени, чтобы меня убить! Попроще же способов нет?
- Тьфу, дура! - не выдержала Лаора. - Глаза бы мои тебя не видели!
Была бы я по-настоящему темной, исполнила бы ее маленькую просьбу. Мало что ли проклятий придумано? Но я решила иначе, потому что смотреть на нервную Лаору и мне не хотелось. Набросила теплую накидку, впрыгнула в сапожки и ушла, прихватив Беляша.
Под ногами хрустела тонкая ледяная корочка, воздух пах морозом и хвоей. С каждым вдохом я чувствовала, как делится лес своей живой силой, добровольно. И эта сила, чистая и светлая, наполняла меня изнутри, насколько могла она наполнить неинициированную ведьму.
В одном Лаора была права, как ни грустно было это признать. Коли Верховная что-то задумала, от своего она не отступится. Если представить, что принимать силу я не хочу, во всяком случае уж точно не так, а отказаться мне не дадут, то выходило, что одним единственным способом избежать страшной участи был побег. Только к нему следовало подготовиться, сделать так, чтобы ведьмы не смогли меня найти.
Кажется, что-то неуловимо менялось в лесу с каждым днем. Не могло сильное колдовство пройти бесследно, о том и бабка Гретта говорила. Не мудрено, что вольноземские маги явились, воздух словно искрил темными всполохами. Прежде я такого никогда не замечала. Да и деревья будто стали иными: когда-то ровные, красивые, теперь путались они меж собой голыми ветками, переплетаясь, будто какой-то неведомый паук сплел деревянную паутину. Я пожалела, что вышла из дома сейчас. Не знаю, что там призвали старшие ведьмы, но я уже по колено проваливалась в снег, а ветер бросал в лицо колючие льдинки.
Я вдруг почувствовала, как из меня выпустили магию. Будто бы раз - и нет, опустошили, как воду из ковша выплеснули. Платье туго сдавило грудь, мешая сделать вдох. Беляш, убежавщий было вперед, теперь жался к моей ноге, изо всех сил стараясь сохранить во мне толику колдовства. Ему это удавалось с трудом, слишком мала была моя сила, слишком слаб был фамильяр. Плохо слушающимися пальцами я раздирала платье, понимая всю зряшность этой затеи. Давит не одежда, давит вязкая и плотная колдовская сила, черная, как уголь, чужая. Неужели, удалось? Никогда еще ведьмы так близко не касались Истинной силы. Значит, осталось мало времени, или убежать, или...
С хриплым стоном я опустилась на колени, руками зарылась в снег, бросила пригоршню себе в лицо. Щеки горели, не помогло. Тихо поскуливал от беспомощности Беляш. Готовый отдать всю жизненную силу до последней капли, он свернулся калачиком у моих озябших рук, вот только эту жертву я не могла принять. В глазах заплясали черные мошки, и я кисло улыбнулась. Буду первой ведьмой, заплутавшей и замерзшей в собственном лесу.
- Лисса! - раздался вдруг резкий мужской голос. - Да как ты умудряешься все время оказываться там, где тебя не должно быть?!
Меня вдруг подхватили крепкие руки и прижали к широкой груди. Я стояла на непослушных ногах, хватаясь заледеневшими пальцами за мягкое чужое пальто, а вольноземский маг гладил меня по голове и дул на руки.
- Сейчас, подожди немного, а то совсем замерзнешь, - бормотал он. Кажется, он говорил лишь для того, чтобы не молчать. А может, чтобы я не провалилась в манящую тьму. От рук Иллара исходило приятное тепло, согревающее не только снаружи, но и, кажется, внутри. А его горячее дыхание вызывало во мне такие мысли, каких прежде в голове приличной ведьмы не водилось. - Знаешь сказку про Снежную Девицу?
