*
– И к-как это работает? Эта ваша… некро – что-то там.
– Я не знаю.
От сильных эмоций Ансгар быстро уставал. А ему еще предстояла работа, потому что отказа Алексей Олегович так и не написал. Вот уже час он был в странно приподнятом настроении, выдвигал версии одну за одной, а потом сам же их и развенчивал. Собеседником его был Сальвадор, который вежливо реагировал на реплики, но ничего не утверждал.
Магда снова зевнула. Она давно подвинула ноги покойницы и села на угол кушетки, где и скучала, ковыряя носком ботиночка раздавленную кем-то картофелину.
– Вы – шарлатан, господин Мерц, – сказал в итоге его бывший преподаватель. – Но удивительный, удивительный. Не знаю, как вам это удается.
Он засмеялся. Пыльное окно над его головой отворилось, и сквозь него повеяло запахом лежалых овощей.
– Но я вас разоблачу, вот увидите.
– Так вы не хотите…
– Нет, – Алексей Олегович истерически засмеялся и покинул помещение. – Позовите меня, когда приедет бригада! – крикнул он уже из коридора.
– Бригада не приедет раньше утра, – сказала мрачная тетка из торгового зала. – Этот ее сын… вы его раньше знали? – обратилась она к Ансгару.
– Он был моим куратором, – сказал Ансгар. – Из-за него я вылетел. Похоже, и сейчас его сознание отторгло информацию о воскресших мертвецах как несостоятельную. Ваня, принеси земли. Сальвадор, вы тоже сядьте куда-нибудь. Вот хотя бы на ящик с луком.
*
Воскресить бабу Клашу можно было за час, но доктор Мерц никак не мог успокоиться и войти в требуемое состояние. Контур, который накапливал энергию, теперь никак не желал ее отдавать, посторонние мысли из головы не уходили, руки дрожали.
Он тогда так и не понял причин нелюбви Алексея Олеговича к нему, Ансгару. Возможно, корень зла был в том, что профессор Калебов просто отторгал его, как непостижимое. Дистанцировался мысленно и физически, обеспечив себе максимальный комфорт, изгнав непонятного человека из зоны видимости. Злость и досада захлестнули Ансгара с такой силой, что о трансе можно было забыть. Из-за этого, думал он с досадой, слабохарактерного убожества столько талантливых людей не смогли заняться своим делом!
– А вы бы хотели вернуться в медицину, Ансгар Фридрихович? – осторожно спросила Магда, заметив, что тот не работает, а просто сидит с опущенной головой, бессмысленно глядя на догорающие свечи.
– Не знаю. Думаю, что добиться в этой сфере того статуса, что я добился в оккультизме, было бы проблемой. А статус существенно облегчает нам, уродам, жизнь.
– Никто давно не замечает ваших недостатков, – дипломатично сказала девушка.
– Это из-за статуса. Вы не представляете, насколько хорошо он скрывает эти самые недостатки в глазах людей.
– Значит, мнение общества важно для вас, – сказала Магда.
– По крайней мере, – подтвердил Ансгар, – я неравнодушен к тому его тот его разделу, где говорится, что меня нельзя обливать дерьмом и побивать камнями.
– А я думал, вы работать любите, – изобразил Ваня обманутую наивность.
Окно, выходившее на улицу, болталось на одной петле. Из-за кучи деревянных ящиков, сложенных у стены, веяло отхожим местом, а на улице надрывно выли собаки и вот уже час истошно рыдал младенец. Иногда доносились обрывки разговоров людей, безуспешно пытавшихся успокоить то ли его, то ли собак, а где-то устраивала очередное представление скандалистка Зинаида.
Ансгар поднял голову и посмотрел фамилиару в глаза.
