На том и распрощались.
*
Поздно вечером, кода Ансгар сидел за ноутбуком, проверяя почту, дверь тихонько отворилась, и вошла Магда в халате золотистого велюра, из-под которого торчали многослойные белые рюшечки и кружева – очевидно, веселая девица догадалась притащить в эту глушь свою парадную ночную рубашку. А может, у нее они все такие.
– Я хотела пожелать вам спокойной ночи, Ансгар Фридрихович.
– Спасибо, – сказал Ансгар. – И вам спокойной ночи.
– Я хотела сказать… я вела себя так же, как этот ваш бывший куратор. Эгоистично. Я очень извиняюсь. И обещаю отныне всегда вас слушаться. Правда.
Она улыбнулась, качнув оборочками. Ее волосы были заплетены в толстую косу.
– Рад это слышать. Со своей стороны скажу, что эти два дня немного утомили меня. Поэтому завтра у нас выходной.
Магда кивнула.
– Что-нибудь еще? – спросил Ансгар.
– Ну… я хотела сказать – я вижу ваш контур. Он серый и ромбический. А мой – шарообразный и голубой.
Ансгар, который мог видеть собственный контур только из состояния легкого транса, прикрыл глаза и сверился.
– Да, – сказал он, – сейчас он серебристо-серый. А вообще он разный бывает. Вашего я не вижу, впрочем, как и других. Будет, над чем работать, а сейчас, сделайте милость, идите спать.
Магда отметила признание своего таланта восторженным писком и скрылась за дверью.
Ансгар подошел к двери, запер ее изнутри, открыл ящик стола и вынул конверт. Некоторое время он читал письмо, потом зажмурился, вздохнул и приложил его к лицу. Затем, вытащив из кармана пачку салфеток, Ансгар вытер лицо, быстро сложил письмо, вернул обратно в конверт и задумался над ответом.
*
Ответ его выглядел примерно так:
Уважаемая Ирина!
Во-первых, позвольте поздравить вас с прибавлением в семействе. Примите мои наилучшие пожелания вашему мальчику. Пусть он вырастет таким же умным и красивым, какою мне посчастливилось знать вас в то короткое время, которое мы с вами были знакомы.
Вы спрашиваете меня о том, имеют ли ваши сны что-то общее с реальностью, не могли ли они случиться в то время, которое вы не помните. Вы приводите эпизод, где якобы мы с вами стояли на железнодорожной станции «Загрызино» в лесу, и я вырастил коричневый лист из мертвой древесной почки. Предполагаю, что неподалеку было еще здание станции с круглым слуховым окном, в котором ворковали несколько сизарей.
Вы так же спрашиваете меня, было ли такое, что мы шли по улице мимо огромного поля красных тюльпанов. Мне кажется, неподалеку была ратуша или какое-то другое официальное здание, построенное, судя по архитектурному стилю, в середине 70-х годов прошлого века.
Еще вы спрашиваете меня относительно эпизода, когда мы вдвоем с вами стояли в коридоре гостиницы, на вас была одежда с широким воротом, и мы с вами говорили о чем-то настолько личном, что даже такое чудовище как я не выдержало, прижало вас к стене и несколько раз поцеловало в шею. От себя могу добавить, что в тот момент я наверняка даже старался дышать тише, чтоб не показаться вам совсем уж свиньей, однако мы были прижаты друг к другу довольно тесно, и вы, как мне казалось, все поняли.
С огромным облегчением спешу заверить вас, что ничего этого на самом деле не было, и ваши сны – не более чем ваши сны, не имеющие никакого отношения к действительности.
С глубочайшим почтением,
Мерц, А.Ф.
