– Я уже, кажется, говорил, что люблю отдыхать на глади затерянного пруда, лежа в лепестках лотоса под нежные звуки ноктюрна. И ты, осмелюсь предположить, тоже. Но нам приходится поднимать мертвую бухгалтершу в подсобке магазина. И мы не отказываемся. Вот и ответь себе – любим ли мы работать?
Взглянув на свои руки, некромант увидел, что они почти не дрожат.
*
…Войдя в транс, Ансгар с непонятной и внезапной легкостью обнаружил искристый след от исконной, собственной души Клавдии Сергеевны, видимо, не сумевшей даже мысленно расстаться с родным магазином. Неожиданно для себя некромант решил ее поймать, потому что тогда баба Клаша душой будет куда более похожа на саму себя, чем с чужой, а это могло помочь ему пробить заслон неверия Алексея Олеговича. Раз уж он не возражал. Кроме того Ансгар Фридрихович какой-то частью своей натуры был все еще молодым, очень молодым и безрассудным человеком.
След вел сквозь свечение, сквозь тени предметов, сквозь обрывки неисполненных желаний и колонны чьих-то императивов. Здесь, в этом мире, была материальна любая мысль.
За одной из колонн след уходил вниз, в темный ледяной тоннель, в какие некромант никогда ранее не заглядывал, справедливо опасаясь обитающих там неведомых ему существ. Однако ради того, чтобы Алексей Олегович столкнулся с неведомым и признал его существование, Ансгар сам решился на шаг в строну неведомого и вслед за душой нырнул в тоннель.
Тоннель походил то ли на шахту, то ли на заброшенную каменоломню, и порой Ансгару даже чудились следы присутствия людей, этот тоннель проложивших. Он шел по нему и думал, сколько здесь лишних сущностей, которые могла бы увидеть только Магда.
Он же не видел никого, поэтому душа Клавдии выглядела для него одинокой и нашлась быстро.
– Идем, – сказал он.
– Куда? – спросила она.
– На работу, – ответил Ансгар. – Смерть – не повод для прогула. А еще к вам сын приехал, а вы мертвая.
– И правда, – согласилась Клавдия Сергеевна, разглаживая на коленях метафизическитй фартук, – нехорошо.
*
Книги оказались в одном из холодильников, стоявших на складе. Клавдия вынимала их, расправляла страницы и комментировала содержимое. Мрачная женщина из торгового зала ставила пометки на полях, Зинаида писала в блокноте, а директор бегал вокруг и суетился.
В десять пришел Алексей Олегович, на радостях обнял маму, спрашивал про жизнь и про хозяйство.
Заметив Ансгара, он прервался и представил:
– А это мой бывший студент, очень был способный мальчик. Правда, сейчас считает, что умеет воскрешать мертвых. Правда, странный?
Ансгар понял, что факт вчерашней смерти матери стерся из его памяти, как не прошедший цензуру.
– Но это… – начала было Клавдия, но Алексей Олегович снисходительно улыбнулся:
– Мама, давай хоть сегодня не будем спорить! Я так давно не видел тебя!
Ансгар Фридрихович понял, что ему пора. Единственная сложность, предстоящая ему, заключалась в получении расписки от заказчика, что мертвеца не нужно развоплощать. Заказчиком был директор.
– Я не могу брать на себя такую ответственность, – тут же заявил он. – А если она убьет кого-нибудь?
– Если я развоплощу ее, – сказал Ансгар, – ее сын может расценить это как убийство. Вы же видите, он неадекватен.
Сговорились на том, что директор выберет момент развоплотит ее сам. Это было отражено в дополнении к контракту и два раза прочитано ученицей некроманта – чтоб запомнила.
