Обобщая ответы учеников, учитель говорит о том, что в исполнении Высоцкого Дон Гуан не бессовестный соблазнитель, откровенно попирающий законы людские и божьи, не отъявленный негодяй. Он в первую очередь поэт, которого настигает кара в миг наивысшей полноты жизни, высоты чувств и духа. Командор карает его за порыв к чистоте, за то, что посмел вырваться из неволи навстречу жизни, счастью. Высоцкий играет Дон Гуана, который живет «у бездны мрачной на краю» и находит «неизъяснимы наслажденья» жить на краю грозящей гибели. Смерть Дон Гуана, в трактовке Высоцкого, не возмездие за грехи, а высокая трагедия.
Следует обратить внимание учеников на то, с каким азартом и безудержностью наполняет Дон Гуан (Высоцкий) знакомые пушкинские строки. Как простодушно говорит: «Я счастлив, как ребенок!» Как, зная цену «мгновений жизни», обращается к Доне Анне: «Дона Анна, где твой кинжал? Вот грудь моя». В «простом» чтении Высоцкого – мощь и значительность, за спокойными интонациями Дон Гуана – страсти, обуревающие людей, вызывающие сильные ответные чувства: любовь одних и ненависть других.
Полнокровный образ пушкинского героя, созданный Высоцким, удивляет зрителей и слушателей актерской трактовкой: в роли нет ожидаемых взрывов бешеного темперамента, которые Высоцкий вполне мог показать зрителям, нет холодных, опасных вспышек злого ума, нет повелительных проявлений силы, желающей все подчинить себе. В словах и поступках Гуана, рожденного талантом Высоцкого, есть иное, неожиданное – горечь разочарования, усталость вечной гонки за призрачным, ускользающим идеалом.
Так прочитал один поэт строки другого поэта. И донес до нас свое видение классического текста, какое у каждого времени свое.
2. Высоцкий и Лермонтов (тема маски)
Две близкие друг другу тематически, хотя и разные по поэтической манере, песни Высоцкого («Бал-маскарад» и «Маски»), явно созвучные известным произведениям Лермонтова, позволяют вспомнить о них на уроках, посвященных творчеству Лермонтова.
О том, что «маскарад» был для Высоцкого именно «лермонтовской» темой, свидетельствует вариант названия второй песни – «Лермонтов на маскараде» (1, 1, 611). «Маски» перекликаются с лермонтовским «Как часто, пестрою толпою окружен...» и сюжетом, и основной мыслью.
Стихотворение Лермонтова, вспомним, начинается с картины маскарада, отвратительного своей фальшью. Кругом мелькают маски, прикрывающие бездушие:
При диком шепоте затверженных речей,
Мелькают образы бездушные людей,
Приличьем стянутые маски...
Лирическому герою Лермонтова нужны силы, чтобы противостоять пустому и холодному обществу, чтобы не стать частью его и не погибнуть духовно. Среди шумного бала-маскарада он уносится мечтою в чистый мир детства, где царят гармония, красота, искренность, сознание значительности жизни.
У Высоцкого мы видим ту же картину пестрого и бессмысленного маскарада:
Все в масках, в париках – все как один, —
Кто – сказочен, а кто – литературен...
Сосед мой слева – грустный арлекин,
Другой – палач, а каждый третий – дурень. (1, 1, 338)
Для героя Высоцкого спасение от мира лжи, лицемерия, притворства в поиске истинного лица каждого человека:
Что делать мне – бежать, да поскорей?
А может, вместе с ними веселиться?..
Надеюсь я – под масками зверей
Бывают человеческие лица.
Кстати, подтверждение этой мысли Высоцкого было и в строфах, не вошедших в окончательную редакцию:
