Внезапно перед открытым окном возник темный силуэт. Лиза вскрикнула.
– Кто тут? – спросила Лиза, потому что в темноте не узнала мужчину, который встал за окном.
– Лиза, это я.
– Том?
– Ну да!
Перед Лизой стоял юноша с жиденькими светлыми волосами, тонкими рыжеватыми усиками, из-за которых казался почти мальчиком, с бледным, впрочем, чистым лицом, с голубыми глазами и манерой эти глаза прятать, что слабо вязалось с общим впечатлением человека честного. Вдобавок, когда с ним заговаривали, юноша немилосердно краснел.
– Чего тебе? – спросила Лиза.
– Думал, может, ты со мной пройдешься.
– Нет, – отрезала Лиза.
– А вчера обещала.
– Вчера было вчера, а сегодня – сегодня, – резонно заметила Лиза.
– Пошли пройдемся, Лиза.
– Я ж сказала: не пойду.
– Лиза, мне надо с тобой поговорить.
Лизина рука лежала на подоконнике, и Том накрыл ее своей. Лиза тотчас отдернула руку.
– Не хочу я с тобой разговаривать.
Впрочем, Лиза поговорила-таки с Томом, и именно от нее исходила следующая фраза.
– Слушай, Том, что это за тип у нас на улице поселился? Такой здоровый, с темной бородой?
– Это который тебя нынче поцеловал?
Лиза вспыхнула и весьма непоследовательно воскликнула:
– Поцеловал и поцеловал, тебе-то что?
– Мне ничего, я только уточняю, он или не он.
– Он.
– Его звать Блейкстон. Джим Блейкстон. Я с ним только раз говорил. Он снял две комнаты в девятнадцатом доме, под крышей.
– Целых две? На что ему?
– Как на что? У него пятеро ребят. Ты разве не видала его жену? Здоровая, толстая тетка, а причесывается – обхохочешься.
– Так он женат?
Снова повисло молчание: Лиза раздумывала, Том стоял под окошком, глядел на нее.
– Ну что, Лиза, пойдем прогуляемся? – наконец спросил он.
– Не, не пойду, – отвечала Лиза несколько мягче. – Поздно уже.
– Лиза, – начал было Том и густо покраснел.
– Чего?
– Лиза… – Он не мог продолжать, он жестоко заикался от смущения. – Лиза, я… я… я… Я тебя люблю, Лиза.
– Тьфу.
Том осмелел и взял Лизину руку.
– Лиза, ты сама знаешь: я теперь двадцать три шиллинга в неделю имею, да от матери кой-какая мебель осталась.
Девушка молчала.
– Лиза, пойдешь за меня? Я тебе хорошим мужем буду, никогда не обижу, чтоб мне провалиться; ты ж знаешь, я не забулдыга какой. Выходи за меня, а?
– Нет, Том, – тихо отвечала Лиза.
– Лиза, выходи за меня!
– Не могу, Том.
– Почему? Мы ж с тобой с самого Троицына дня гуляем.
– Теперь все по-другому.
– Ты ведь больше ни с кем не гуляешь, а, Лиза? – поспешно уточнил юноша.
– Нет. Дело не в этом.
– Тогда почему не хочешь за меня выйти? Лиза, я тебя люблю. Мне ни одна девушка так не нравилась, как ты!
– Том, я ж сказала: не могу стать твоей женой.
– У тебя кто-то есть, да?
– Никого у меня нету.
– Тогда почему?
– Прости, Том, ты мне не настолько нравишься, чтоб замуж идти.
– Эх, Лиза!
Темнота скрывала его лицо, но Лиза уловила боль в голосе; побуждаемая внезапной жалостью, подалась вперед, обняла Тома за шею и поцеловала в обе щеки.
– Скоро пройдет, слышишь, приятель. Было б из-за кого убиваться.
Захлопнула окно и отбежала в дальний угол комнаты.
