Прислонившись к шершавому и довольно охватистому стволу, Нарад даже придремал, когда в висках запульсировало тревожным набатом. Словно в дымке тумана, перед сознанием мелькнули крадущиеся меж стволов фигуры вооружённых чем-то людей. А впереди них, ловя ноздрями воздух и почти стелясь по земле, рвалась на поводке животина, весьма напоминавшая внешним видом пса или волка.
Это аспид по-своему предупреждал его о грозящей опасности! И ещё не полностью проснувшись, Нарад вцепился в руку дремавшего рядом Бастака. На недоумённый взгляд распахнутых глаз, подал условный жест сигнала тревоги. Толчок ноги и откатившийся кормчий уже распластался за изогнутым стволом, держа в руке готовое к стрельбе оружие. Под рукой помощника, в довесок к самострелу, лежала и парализующая сеть. А у него из оружия только тесак, верёвка и коротенькое копьё с широким наконечником. Весьма небогато для таких встреч.
Правда, разрешив ему взять копьё, никто из татей и помыслить не мог, что по части попадания им в цель Нарад был один из сильнейших мастеров. Его дед был прославленным метателем, и внука своего с малых лет гонял в обучении без всяких поблажек, а отец, глядя на это, только одобрительно посмеивался. Парень понимал, что в первую очередь им нужно избавиться от идущего по следу пса. Не зря аспид выделил его вспышкой алого цвета, теперь Нараду предстояло остановить его бег навечно. Ни жалости, ни колебаний в его душе при этом не возникло.
Он всё-таки успел сообразить, что змей почуял в крадущихся людях нечто более опасное, чем в шедших на его поимку татях. И потому предупреждал через него остальных своих преследователей о грозящей им серьёзной опасности, отринув на время личную вражду. Дрогнувшая ветвь и еле хрустнувшая веточка под неосторожно ступившей ногой выдали присутствие чужаков. Никого не углядев на прогалине, незнакомцы выскочили на открытое пространство, влекомые повизгивавшей от нетерпения животиной. И попались.
Троих накрыла сеть и они, конвульсивно дёрнувшись, неподвижно распластались на траве. Двоих сняли из самострелов и выхватив тесаки, сцепились с тремя уцелевшими пришельцами. Супостаты, отпрыгнув назад, как по команде, выхватили из-за спины странного вида самострелы. С шипением из них вырвались два алых луча. Один из них впился прямо в грудь Кормчего, на волосок не доставшего врага в прыжке.
Но Бастака было не так-то просто уложить. Кувырком уйдя под смертельный луч, он оказался между двумя противниками. Прыгнув к ближайшему, он полоснул его по горлу. Повернув его вокруг себя, второй луч принял на мёртвое тело, вздрогнувшее последний раз, и, толкнув его на противника, прыгнул следом. Пошатнувшись, агрессор только поднимал своё страшное оружие, когда левая рука скита пригнула его к земле. Шипящая смерть поразила траву, а нож Бастака вонзился в шею врага по самый черен.
На Арктиде с незапамятных времён существовал категорический императив на любые технологии, связанные с оружием. Меч, копьё, самострел и нож почти полностью исчерпывали список личного оружия. Не желая повторять ошибок прошлого, Мудрые наложили этот запрет раз и навсегда. Что-то, впрочем, было у порубежников. Так, на всякий случай. Но никто не помнил, чтобы с этого оружия хоть раз снимались печати. Гиперборейцы, как утверждали слухи, тоже что-то такое ставили на свои гаруны. Но что именно ─ тоже никто толком не знал.
