Я кивнул, понимая, через что ей пришлось пройти.
– Когда он вышел, я как проклятая днём училась, а вечером обзванивала этих его чёртовых друзей и партнёров, пока не стало ясно, что никто не хочет больше с ним связываться. Потом была нянькой – мыла, готовила, убирала и слушала его пьяные обиды. А потом он начал буянить, крушил мебель, бил посуду, и я уже просто боялась находиться рядом, понимаете? Я устала. Кто это может выдержать, ну кто?! Ой, да что говорить-то! Его только могила исправит. Как можно помочь человеку, который сам себе не хочет помочь?
– Послушайте, Л., у меня есть план, но мне нужна ваша помощь. Ради брата, ради себя просто по-человечески прошу, помогите. Я всё придумал. Он может выбраться, я верю. Он стал другим. Я могу ему помочь. Пожалуйста, вы можете приехать к нему?
– Ну и? – её голос стал твёрже. – План вначале расскажите. У него тоже было миллион планов, и чем они все кончились?
– Я могу продать его квартиру и…
– Не можете вы продать его квартиру. Я наложила запрет на регистрацию.
– Вы сделали это абсолютно правильно, но я продолжу, если позволите, – ответил я, не моргнув от удивления глазом.
Мы говорили долго. Я видел, как мысли в её голове метались от полного отрицания до сильного сомнения и обратно. Но у меня не было выбора. Я должен был победить. На той встрече я превратился в солдата, отчаянно защищающего Родину. Ни пяди земли, ни шагу назад! Я сражался за будущее А., как тот безымянный герой, за которым стояла Москва. Я просто не мог проиграть ту словесную битву.
***
И я выиграл. Мы пришли к решению о правильности продажи. У А. таки появился шанс переехать в нормальное жильё, положить доплату под проценты и прожить достойную жизнь. Я по-прежнему приходил к А. каждое утро, но теперь мы обсуждали будущее.
А. теперь жаждал будущее, как никогда прежде. Он сказал, что ему как никогда хочется жить, но он боится, потому что из-за его травмы сильно увеличилось лёгкое, которое давит на сердце, или наоборот – я так и не понял, – и что врачи сказали, что он может в любую минуту умереть. Я тогда громко рассмеялся и возразил, что в любую минуту он может кони двинуть от пьянки, но раз такое дело, то, наверное, хватит бухать.
Он, конечно, пил, но пил уже не так, как раньше, и это качественно отражалось на его внешности. В кои веки у А. появилось осязаемое будущее, и я был страшно рад и горд за него.
Он вдруг начал бредить гоночной Alfa Romeo. Когда-то у него была такая машина, и теперь он во что бы то ни стало хотел вернуть свои ощущения. Его не так интересовала квартира, как возможность опять сесть за руль этой страстной малышки. Всё это и многое другое мы ежедневно обсуждали, спорили, соглашались и снова спорили.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
