– Помню, – радостно подтверждаю я. – Только не на втором, а на третьем курсе. И не в строяке, а в Бауманке.
– Приятно осознавать, старичок, что ты тоже ничего не забыл. Годы нашей дружбы навеки врезались в мою память.
Мы обнимаемся, Сашка здоровается с моими приятелями и приглашает меня за свой стол. Ольга, как само собой разумеющееся, берет меня под руку и идет вместе со мной во второй зал, к Сашкиному столику.
– Смотрю я на тебя и не верю своим глазам, – говорю я, когда переселение состоялось. – Так и подмывает спросить: «Ты ли это? Или это твоя голограмма? А сам ты в нью-йоркском Лондоне сидишь?
– Почему сижу? – возражает Сашка. – Я на свободе, старикан. Это, во-первых. А во-вторых, я хочу построить Лондон здесь, в Москве, и обнести его китайской стеной, как в Берлине. Сечешь?
За Сашкиным столиком сидит Сашкина же компания из девяти человек – юноши и девушки. Эти девять затылков кажутся мне смутно знакомыми. Из всех выделяется ничем не примечательный человек лет тридцати по имени Паша, которого Саша представляет своим партнером. Паша обладает неброской, вполне заурядной внешностью. Огненно рыжие волосы украшают его лицо. Бородка, заплетенная в косичку, выкрашена синей краской. Пирсинг по всему лицу. Такого встретишь среди тысячи себе подобных и, не заметив, пройдешь мимо. Короче, типичный, среднестатистический обыватель. Столик уставлен суши и шампанским, хотя некоторые пьют коньяк и курят сигары. На лицах у всех Сашкиных гостей густыми красками нарисована пустота. И все расспрашивают друг друга: «А ты в каком клубе вчера был? А завтра ты куда пойдешь тусоваться?» Это самые судьбоносные вопросы для местной публики.
Паша, тряся синей бородкой/косичкой, рассказывает анекдот про двух тусовочных наркоманов, которые пришли в гости к своему приятелю.
– Здравствуйте, а Юра дома? – спрашивает один у женщины, открывшей дверь.
– Вы ошиблись, молодые люди. Юра здесь не проживает.
– Как так?! Это квартира двадцать один?
– Двадцать один, – подтверждает женщина.
– Этаж шестой?
– Шестой.
– Подъезд первый?
– Да.
– Дом сто одиннадцать?
– Да, сто одиннадцать.
– Улица Гагарина?
– Нет, это улица Терешковой.
– Ну ладно, тогда позовите Женю, он как раз на этой улице живет.
Все дружно хохочут, кто-то говорит: «Это про нас». И беседа резко меняет направление, съезжая на тему клубных тусовок. Перманентно все разговоры строятся вокруг фраз типа: «Полный отстой», «Забудь об этом» и «Какая разница?» Кажется, все собрались здесь для того, чтобы побросаться этими фразами друг другу в лицо. Это как феня на зоне. Все прочие слова являются фоном. Я вместе со всеми веду эту полную идиотизма «светскую» беседу, изредка вставляя свои «умные» предложения:
– Слышал, говорят «Stirrup-Cup» (англ. – хомут-судьба) откроется после ремонта.
– А он чё, на ремонте был? Полный отстой! А я вчера туда прихожу – там почти никого. Только один чувак, по прозвищу Сто Рож. Ну, мы с ним потусили.
– Да какая разница?
– Круто!
– Забудь об этом.
– Медведь собирается потратиться на ремонт «Новой дорожки».
– Это какой «Медведь», который в «Думе»?
– Нет, который в «Парламенте».
– Какая разница?
– Полный отстой!
– А «Дума-5» это филиал «Дома-2»?
– Нет – это филиал «Doom-1».
– Забудь об этом. Там даже в стенах есть «жучки».
– Знаешь, «ВВП» хотят удвоить? «President» так и останется за предыдущим владельцем, а еще и «Premier» под него строят.
