– Господи, неужели вам это может быть интересно?.. – Расскажите лучше о себе.
Таня опустила голову, упёрлась взглядом в карту эвакуации пассажиров при посадке на воду в сетке впередистоящего кресла, сказала:
– А что обо мне рассказывать. Жена своего мужа… Муж преподает физику в колледже. А я … а я просто домохозяйка. Вот и вся история.
Таня подняла на Карагодина глаза, и свет этих прекрасно-грустных и как бы извиняющихся глаз вдруг поразил его. «Боже, – подумал он, – А ведь она хороша… чудо как хороша!»
– А вы давно в Каире живёте? – спросил Карагодин.
Таня засмеялась.
– Я в Лагос лечу, в Нигерию! А в Каире даже не была. У меня в Лагосе муж в колледже физику преподаёт… – повторила Таня, и в этой обыденной фразе Карагодину почудилась нотка какой-то безысходности.
Никаких утешительных слов Карагодин сказать не успел: очередной всхрап Савойского вышел столь мощным, что разбудил и даже напугал архитектора.
– Что? Где? Какой? – хрипло спросил он.
– С пробуждением, – приветствовал друга Карагодин, – высота 10 тысяч метров над уровнем моря! А эту очаровательную девушку зовут Таня. Танечка.
– Надо же, заснул, – удивился Савойский, наклонился вперёд, окинул соседку Карагодина поощрительным взглядом, светским голосом сказал: – Рад знакомству, Танечка. Скоро кормить будут, – пока организуем аперитив. Тем более есть достойный повод.
Сопротивление Танечки было сломлено без особых усилий. Тонкие срезы лимона, предложенные Савойским на одноразовой тарелочке, окончательно успокоили её, утвердили в той мысли, что всё идёт правильно, что так и нужно. «Арарат» действовал позитивно и быстро.
Польщенная вниманием благородных донов, Танечка блестела глазами, своевременно и достойно резонировала на шутки Карагодина, держалась вполне комильфо.
«Откуда что берётся! – изумлялся Карагодин. – С такой в любой компании появиться не стыдно».
– Поедем с нами в Порт-Саид, – неожиданно сказал он. – Нам нужен секретарь. Даже не секретарь, а секретарь–референт. Как у вас с английским?
– Хотите икры? – хищным голосом предлагал Савойский, – настоящей белужьей икры?
Таня кивала головой, смеялась яркими карими глазами. Савойский пошарил у себя в ногах, и действительно выставил на откидной столик 3 банки икры, испросил у Карагодина его высокотехнологичный инструмент, подарок Сёмы, и с сосредоточенным видом принялся банки открывать. Улыбка на Танином лице подтаяла.
– Вы это серьёзно? – она вопросительно посмотрела на Карагодина.
– Я всё понимаю, – напористо заговорил тот. – Муж, семейные ценности. Но, я же вижу, вы способны на большее. Вы себя сильно недооцениваете.
Таня инстинктивным движением поправила локон, и на обратном движении её руку перехватила проворная лапа соседа. Он накрыл добычу второй ладонью, подержал секунду, словно согревая выпавшего из гнезда птенца. Таня пребывала в некоем гипнотическом оцепенении. – Мы будем работать вместе, – ты, я и Борис, – это будет настоящая команда.
Таня опомнилась, мягко освободила руку из западни карагодинских лап, пролепетала:
– Боже, что мы делаем…
Сердце Карагодина запело. «Согласна! Она согласна!.. Но как хороша, как женственна!»
Он наклонился к Тане, намереваясь сказать ей на ухо что–то очень приятное, ещё не созревший, но уже зародившийся комплимент, ощутил слабый аромат Шанели №5, другой, незнакомый, но совершенно прельстительный аромат Таниной кожи и неожиданно для себя поцеловал Таню за ухом.
