— Лиза! Лиззи, милая моя! Где моя племянница, я хочу немедленно её обнять!
Тётя Фрина. Проклятье, чем я это заслужила?
— Росситер, спрячьте меня! — прошептала я. — Немедленно!
Дворецкий развёл руками:
— Увы, миледи. Ваша родственница очень настаивала на встрече, и милорд изъявил желание, чтобы вы повидались с ней после долгой разлуки. Насколько я помню, он весьма философски заметил, что этой встречи всё равно не избежать.
— Лиза! — раздался голос тёти из соседнего зала.
Я мысленно простонала.
Кажется, я позавтракала как раз вовремя.
***
Когда мы залезли в экипаж и тот тронулся, тётя Фрина немедленно перестала мило улыбаться. Вместо этого её лицо вспыхнуло тревогой.
— Моя дорогая, — дрогнувшим голосом произнесла она, вложив свои руки в мои. — Тебе, должно быть, досталось в брачную ночь?
«Нет, я вполне неплохо выспалась», — хотела было ехидно сказать я и тут же закрыла рот. Ну уж нет, дорогая тётя. Даже не надейся вынюхать что-то в моей спальне.
— А ты так и не вышла замуж, тётя Фрина? — хлопнув ресницами, спросила я.
Выражение лица тёти было неподражаемым. Тем временем я осторожно высвободила свои руки.
— Мы говорим о тебе, милая, — с нажимом произнесла она.
— Тогда почему ты бросила меня в пансионе и не отвечала на мои письма?
— Потому что тебе пора было понять, что твоего отца больше нет, и обрести самостоятельность! — не без раздражения бросила тётя. — Пока ты жила в пансионе на всём готовом, я оказалась почти в нищете. Ты знаешь, каково это — умасливать кредиторов, чтобы тебе не прекратили продавать самое необходимое? Как это трудно для одинокой женщины — продать поместье и не остаться без денег? У меня не было средств, чтобы поехать к тебе, а писем я получать не могла: наш особняк купили аккарцы.
Аккарцы. Наши не самые мирные и не самые приятные соседи. Впрочем, какие-никакие дипломатические отношения у нас были, да и как их могло не быть, когда мы покупали у них столько масла каждый год?
— И ты сразу продала наш дом аккарцам? — не без горечи спросила я. — Наше семейное гнездо?
— А ты думаешь, я могла его содержать?
Я закусила губу. Да, тут тётя была права. Проклятье, меня не должно это трогать! Особняк отца давно перестал быть моим домом. Но сердце заныло всё равно.
— Нет. Конечно, нет. Прости.
Тётя вздохнула:
— У меня неплохая квартирка в городе. Но довольно обо мне. — Её взгляд сделался пронзительным. — Как обращается с тобой твой супруг?
Я повернула голову. За окнами экипажа проплывали очаровательные улицы, цветные фасады и черепичные крыши домов, миниатюрные сады на балконах, дикая роза и плющ, бегущие вниз с верхних этажей… а у меня даже не было возможности всё это рассмотреть, проклятье! Вместо этого я должна сдерживать хищный напор тёти и пытаться что-то выведать сама.
Что ж, сыграем в эту игру, раз другой не предвидится.
— Как видишь, лорд Таннис собирается оплатить мой гардероб, — спокойно и с достоинством произнесла я. — Очень красивый и дорогой гардероб.
Тётя укоризненно покачала головой:
— Лиззи!
— Что?
Она сочувственно похлопала меня по руке.
— Милая, я понимаю, каково тебе. Я не была замужем, разумеется, но я могу только представить, что ты чувствуешь. Тебе очень больно? Может быть, заглянем в госпиталь?
Я устало вздохнула.
— Я потрясающе себя чувствую.
Тётя смерила меня острым взглядом:
— Значит, он всё-таки оставил тебя в покое этой ночью, — задумчиво сказала она. — Стоило ожидать от него. Смакует предвкушение… — она вздохнула, — и твоё будущее унижение, Лиззи. Всё очень, очень плохо.
