– Ты выглядишь очень бледной, моя дорогая, и за всё время совсем не притронулась к еде, если тебе нездоровится, только скажи, в твоём положении никто не посмеет бросить ни одного косого взгляда, если ты уйдёшь из-за стола.
– Нет, Меинхард, я хорошо себя чувствую, но меня глубоко волнуют сегодняшние беспорядки на улицах. Такого не было уже очень давно, и я опасаюсь, что завтрашний праздник может быть испорчен, – сказав это, Хильда наклонилась ближе к мужу и одними губами еле слышно прошептала, – твоя власть и так очень шатка, повторись завтра подобное, и хускарлы могут поднять восстание.
Она отстранилась и в следующее мгновение уже завела светскую беседу с сидевшими справа от неё дамами.
Меинхард всегда поражался её способностью быть несколькими людьми одновременно, если бы хоть толика этого таланта Хильды передалась ему, он был бы гораздо более лучшим правителем, нежели тот прямолинейный мальчишка, которого он каждое утро лицезрел в зеркале.
Время тянулось медленно, оставшись без собеседников хёвдинг скучал, много думал о завтрашнем дне, после каждой новой мысли громко вздыхал, то злился сам на себя, коря за мягкость и слабость, и желал всё больше крови бунтовщиков, то успокаивался, говоря сам себе что, в конце концов, они имели на это право. Они могли и должны были обратить свой гнев как против него, который бездействовал перед произволом короля, так и против этого же самого короля, который приплыл на их остров, после того, как из уютного Энмариса рассказывал им о том, как они должны жить.
Погружённый в свои мысли, Меинхард не заметил, как за его спиной возник Адалвальф. Несколько раз выразительно кашлянув, он легонько тронул хёвдинга за плечо и, наклонившись, прошептал:
– Я нашёл Витолда, он ожидает внизу, вы желаете переговорить сейчас?
– Да, но не здесь, я спущусь к нему.
– Хорошо, повелитель, какие будут ещё указания?
– Хватит на сегодня приказов Адалвальф, присядь, поешь, отдохни, завтра будет тяжёлый день.
– Да, повелитель.
Сам же Меинхард, бросив взгляд по сторонам, и убедившись, что никому до него нет дела, тихонько выскользнул со своего кресла, и, скрывшись в боковой двери, уже через несколько минут спускался по лестнице.
Витолд сидел на одной из скамеек, расставленных по бокам под картинами и гобеленами для всех тех, кто, приходя на аудиенцию с хёвдингом, иной раз был вынужден ждать часами своей очереди.
– Фюрст.
Витолд встрепенулся, увидел перед собой Меинхарда и тут же вскочил с места.
– Ох, сир, прошу прощения, я немного задумался.
– Всё хорошо, Витолд, я сегодня и сам подвержен такому состоянию. Но возможно ты можешь помочь мне из него выбраться, расскажи, как сейчас обстоят дела в городе?
– Сейчас всё спокойно, сир, но ещё час назад кровь лилась рекой. Я хотел бы вас обнадёжить, но, я не считаю, что Шлейхт готов к завтрашнему празднику. На улицах лежат трупы, их количество исчисляется уже даже не десятками, а сотнями, рынок превращён в настоящее поле боя. Я, конечно, отправил людей, чтобы они всё убрали, но едва ли к утру мы сможем привести город в подобающий вид, вдобавок ко всему, многие стражники получили ранения, я боюсь, что для предотвращения нового восстания завтра, придётся выставить на стражу весь городской гарнизон.
Витолд сделал паузу, он готовился сказать следующую новость, которой он знал, хёвдинг точно не обрадуется.
– Но помимо этого есть и кое-что ещё. Я не знаю хорошо это или плохо, но буквально несколько десятков минут назад в город вошел Берингар.
