А ДРУГИХ ГОРОДОВ НЕ ОСТАЛОСЬ.
ИСТОРИЯ ДРУГА В ИЗЛОЖЕНИИ ОРИНА
Одуванчики – первые вестники весны, гробившись сквозь неподатливую почву, настырно тянули вверх желтые головки. Земля вокруг лагеря еще только начинала оттаивать, но сорные травы уже сильно пошли в рост. Здесь их собирали и перерабатывали для употребления в пищу. Снежному сверчку, как и Роуну, особенно нравились свежие нежные листочки, а братья больше ценили цветы, на которых настаивали вино.
Работы в лагере всем хватало с избытком. Надо было ухаживать за лошадьми и объезжать их, постоянно хлопотать по хозяйству, изготавливать и чинить оружие, поддерживать на территории лагеря порядок. За прошедшие месяцы Роун узнал, что жизнь каждого брата подчинена индивидуальному распорядку. Он легко приноровился к своему режиму. Установленный для него распорядок отвлекал от тяжелых, смурных, печальных мыслей и чувств, которые терзали его со времени трагедии в Негасимом Свете. Но по ночам, когда ему некуда было скрыться от боли, его мучили воспоминания о родителях, Стоув и других близких людях, которых он любил.
В то утро, как и во все другие дни, Роун занимался с братом Волком боевыми искусствами. Волк подробно объяснял ученикам, где расположены точки «убийства» – особые места на теле человека, которые надо поразить, чтобы убить врага или сделать его калекой. Во время занятий Роун никогда не задавал вопросов, хотя и сомневался, что тренировки проводились исключительно в целях защиты и самообороны. Он упорно работал с братом Волком над техникой ударов, но рано по утрам или поздними вечерами тренировался сам, отрабатывая упражнения, известные лишь ему одному. Эти занятия он держал в секрете – такие упражнения являлись в посещавших его видениях.
Видения приходили к нему неожиданно. Иногда они являлись во сне, иногда наяву.
ПУМА УГРОЖАЮЩЕ РАСХАЖИВАЕТ ПЕРЕД РОУНОМ.
В РУКЕ МАЛЬЧИКА ПОЯВЛЯЕТСЯ МЕЧ-СЕКАЧ. ПУМА ПРЫГАЕТ И РВЕТ КОГТЯМИ КОЖУ НА ТЕЛЕ РОУНА. МАЛЬЧИК ВЗМАХИВАЕТ МЕЧОМ И РАНИТ ЛАПУ ПУМЫ. ПУМА ВПИВАЕТСЯ РОУНУ В ГОРЛО, ОН, ОКРОВАВЛЕННЫЙ, ВАЛИТСЯ НА ТРАВУ.
«НЕ ОТСТУПАЙ», – ГОВОРИТ ПУМА.
«НО ТОГДА Я ТЕБЯ УБЬЮ», – ШЕПЧЕТ РОУН.
«ТЫ ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО НЕОБХОДИМО. ПОПРОБУЙ ЕЩЕ РАЗ».
КРОВЬ РОУНА ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ТЕЛО, РАНА ЗАТЯГИВАЕТСЯ. ОН ВСТАЕТ, СЖИМАЯ МЕЧ В РУКЕ. ПУМА ВНОВЬ ВЗЛЕТАЕТ В ПРЫЖКЕ.
Это видение посещало его много раз. Роун научился бить сильно и быстро, уклоняясь от клыков и когтей мощного животного и падая на землю. Мальчик никогда не применял эти обретенные в видениях навыки на занятиях с братом Волком, но, храня их в секрете от учителя, очень переживал. Он надеялся, что настанет день, когда он сможет ему полностью доверять, и тогда, думал он, брат Волк узнает, каких высот мастерства достиг его ученик. Он мечтал увидеть в этот момент удивление и восхищение на лице учителя.
Каждый день после обеда Роун учился рисовать песком под руководством брата Жало. Теперь он занимался этим с радостью, но опыт обретался с большим трудом. Поначалу у него не хватало терпения часами сидеть, скрестив ноги, и ссыпать в ячейку по несколько песчинок. Полностью сконцентрироваться на работе мешало одолевавшее его беспокойство, он мысленно возвращался к жуткой Огненной Дыре, к той секунде, когда ручонка сестры выскользнула из его ладони, или к схваткам с являвшейся к нему в видениях пумой. В такие моменты либо воронка выскакивала из руки, либо красновато-бурый песок сыпался не туда, куда надо, и тогда брат Жало сурово и пристально смотрел на него исподлобья.
